Кольцо любви
Шрифт:
«Холли Джейкобс. Кольцо любви»: Радуга; Москва; 2005
ISBN 5-05-006162-8
Оригинал : Holly Jakobs, “Be My Baby”, 2004
Переводчик: Н. Иосилевич
Аннотация
Мак и Амелия, работающие в одной юридической фирме, терпеть друг друга не могли –
Холли Джейкобс
Кольцо любви
ГЛАВА ПЕРВАЯ
– В ближайшее время в районе озера Эри, штат Пенсильвания, выпадет снег. Судя по всему, сегодня вечером глубина снежного покрова составит от двенадцати до восемнадцати с лишним дюймов. Иными словами, в Эри наступила очередная снежная зима. Приятно знать, что некоторые вещи не меняются никогда…
Как раз меняются!
Амелия Галлагер с некоторым раздражением выключила радио. Она ничего не имела против перемен. Но, похоже, все, что ее ждет, – это снегопад.
Причем сильный снегопад.
– Твой свирепый вид распугает всех выгодных клиентов, – сказал Ларри Маккензи, входя в офис юридической фирмы «Вагнер, Макдаффи, Чемберс и Донован».
Он потопал ногами у двери, стряхнув немного снега на ковер. Амелия не сводила с него глаз.
Мак был привлекательным мужчиной. Некоторые даже считали, что фраза «высокий, смуглый и красивый» придумана именно про него. Но Амелия знала правду. Ее мать любила повторять: «Суди не по внешности, а по поступкам». И почти все поступки Ларри Маккензи раздражали Амелию.
Конечно, она старалась отвечать ему тем же.
По мнению Маккензи, юрист по имени Ларри не мог внушать доверия, и он предпочитал, чтобы его называли Мак. Именно поэтому Амелия сказала:
– Ларри…
– Мак, – в миллионный раз поправил ее он.
Амелии захотелось улыбнуться, но она с серьезным видом продолжала:
– Я не собираюсь убирать за тобой снег с пола.
Он нахмурился, и у Амелии заметно поднялось настроение.
Она протянула ему несколько листков бумаги.
– Пока ты был в суде, тебе три раза звонила некая Ким Линдсей. Просила связаться с ней как можно скорее.
Он посмотрел на верхнюю записку, протянутую Амелией. Написанное на ней имя его явно заинтересовало.
– Линдсей… Ким Линдсей? Что-то не припомню. А она не сказала, в чем дело?
Амелия пожала плечами.
– Послушай, я только принимаю сообщения. Клиенты не рассказывают мне о собственной жизни. Наверное, ты познакомился с ней где-нибудь в баре на прошлой неделе и уже успел забыть.
– В баре? Если только ты говоришь о баре «Мицвах». Я туда пришел ради ребенка Марка.
– Очень
Ларри Маккензи действительно считал себя остроумным – и об этом знали все его знакомые.
Правда, многие тоже так считали. Но Амелия не разделяла их мнения. Для характера Маккензи у нее находилось немало других определений.
Во-первых, он постоянно выводил ее из себя.
Во-вторых, был крайне самовлюбленным.
В-третих, действовал ей на нервы.
В-четвертых, отличался невероятным высокомерием.
В-пятых, выводил ее из себя… ах да, это она уже отметила.
Конечно, ему еще подходило слово «великолепный», но только если судить исключительно по внешнему виду… А Амелия всегда судила о людях по их внутренним качествам. Правда, иногда она забывала об этих своих принципах, и тогда… Тогда она не могла не любоваться красотой Ларри Маккензи Вот и сейчас происходило то же самое. Он стоял перед ней и смеялся, и, несмотря на его несносный характер, Амелия не могла не обратить внимания на обаятельный блеск веселых глаз Ларри.
Впрочем, мужское обаяние Ларри Маккензи перед ней бессильно. Да!
Пытаясь выбросить из головы совершенно неуместные мысли, Амелия уставилась на лужу, которую оставили на полу его грязные ботинки.
Вот так. Ей сразу стало лучше.
Самовлюбленный Ларри опять выводит ее из себя.
Амелия вздохнула. Она поняла, что повторяется. Остаток дня ей придется выдумывать другие нелестные определения для Ларри Маккензи. Нужно запастись ими впрок, на случаи, если они ей понадобятся.
– Послушай, если ты не в силах называть меня Мак, может, тебе следует обращаться ко мне мистер Маккензи?
– Или, может, мне просто следует назвать тебя…
Она пыталась придумать какую-нибудь колкость и закончить предложение, но ничего не шло в голову. Впрочем, Ларри в следующий же миг был спасен от ее дальнейших колкостей, потому что в офис вошел Элиас Донован, недавно ставший партнером фирмы. Он укоризненно поцокал языком и сказал:
– Дети! Если вы собираетесь драться, мне придется развести вас по разным углам.
Донован стряхнул с ботинок почти весь снег еще на улице, стоя на ступеньках. Он думал не только о себе, в отличие от некоторых – от тех, кому все равно, сколько работы они прибавят другим.
– Разное – всегда хорошо. По крайней мере когда речь идет обо мне и Ларри, – сказала она.
Мак молча поднялся по лестнице к себе в офис.
– Неужели ты не можешь не придираться к нему? – спросил Донован.
– Могу. И могу не чистить зубы ниткой, но я забочусь о своих зубах. Поэтому я каждый день чищу их зубной ниткой. И точно так же с удовольствием дразню Мака. Знаешь, как-то не хочется притуплять свое остроумие.