Кольцо на счастье, или Академия Тёмной магии
Шрифт:
Волосы беспорядочно разметались, упав на плечи. Привычным движением она собрала непослушные пряди и безжалостно скрутила в плотный, тугой пучок. Пяти шпилек вполне достаточно, чтобы не беспокоиться о причёске. Ну и с собранными волосами не так душно.
Взгляд упал на подоконник. Любимые фиалки совсем поникли. А ведь только десять утра. Адель подошла к любимицам и накрыла их руками. Вот уже целый месяц она спасала нежные цветы от палящих лучей. Не помогало и то, что горшок стоял на теневой стороне её небольшого дома.
На миг закрыла глаза, прислушиваясь
По дому разнёсся запах свежей выпечки и ванили. Пора открывать кофейню. Быстро спустилась по лестнице к двери и перевернула табличку. Ну вот. Новый день начался. Самое время ждать тьера Жерди. Постоянный клиент строил глазки, но платил исправно и всегда заказывал свежие плюшки. Каждый день. Как только не надоело за год?
Еген уже закончил работу и зашёл в кофейню, аккуратно придержав от удара слегка облупившуюся дверь.
– Как пахнет-то! – повёл носом, принюхиваясь. – Ну вот, тьери, готово! Эта вывеска ещё тридцать лет повисит! – радостно пророкотал он басом, а в следующее мгновение жуткий грохот за его спиной подсказал – не провисит.
Узкие глазки Егена начали округляться.
– Как так то? – на добродушном, грубоватом лице увальня отразилось едва ли не детское удивление.
Он показался таким забавным, что Адель тут же прикрыла рот рукой, пытаясь скрыть смех. Перестарался! Ну… Зато была попытка починить старую рухлядь. Бесплатно. Денег-то у них лишних с отчимом не водилось.
– Прогнившая деревяшка! – с досадой выругался Еген, пытаясь сердиться.
– Ничего, – Адель улыбнулась. – Можешь её убрать?
– Уберу, – тяжело вздохнул Еген. – Получается, не будет свиданьица?
Она только придумала слова утешения, как двери со скрипом открылись. Отчим! Где только его носило? Неужто играл да выиграл? Вон, идёт, улыбается, точно сытый питон. И седина нисколько не придаёт ему статусности. И нос приплюснутый, и подбородок тяжёлый. Бандит бандитом со злым взглядом из-под густых бровей.
– Ада, девочка моя, как спала? – елейно-ласковый взгляд Бартома скользнул по ней, противно ощупывая, и метнулся к Егену, тут же превращаясь в неприязненный. – А ты что тут делаешь, тупой увалень? Кофе пить пришёл? Садись. Делай заказ! А нет денег, так вали отсюда!
Волна возмущения на вопиющую несправедливость тут же затопила Адель и вырвалась наружу.
– Он вообще-то вывеску пришёл починить!
– Так починил, что разломал всё окончательно? – скривился Бартом.
– Не специально я… Тьер… Простите, – виновато забубнил Еген, превращаясь из здорового бугая в маленького мальчишку. – Я ж за ради тьери…
– Вот и я говорю! Нечего около моей дочери ошиваться!
Отчим едва ли не взашей вытолкал несчастного Егена. И только добился своего, (а в кофейне до сих пор было тихо), тут же направился к ней. Барная стойка показалась лучшей преградой, чтобы спастись от лап человека, захапавшего её наследство. Только
Адель бы и сама сбежала от его излишней опёки, ведь сальные шуточки и взгляды были куда как красноречивы, но увы… без средств к существованию в этом городе, да и в любом другом, она никому не нужна. Да и вообще! Кофейня принадлежала ей и бросать её было бы глупо.
– Адочка, доченька моя, – омерзительно улыбнулся Бартом. – Гляди, малышка, я тебе подарок принёс, – и отчим неуловимым движением бросил на стойку небольшую коробочку. – Гляди, красота какая!
– Украли что ли?
– Скажешь тоже! Купил! Считай моим подарком на день рождения.
– Который у меня был в прошлом месяце.
– То неважно. Тогда денег не было.
– Я не возьму.
– Да брось! – Бартом вздохнул. – Ладно, признаюсь. Это тебе подарок от матери.
– Что-о? – нахмурилась Адель.
– Да. Подарок её. Она перед смертью строго-настрого наказала. Говорит, порадуй мою девочку, когда меня не станет. Сделай это, Ош, – глубоко, но так наигранно вздохнул отчим. – Вот я делаю.
– И вы его до сих пор не проиграли?
– Как можно! Такую ценность? – вскинул глаза к потолку Бартом. – И красивый какой. Ты открой, посмотри… Верно тебе говорю. От матери он. От матери твоей.
– Ну, хорошо…
Адель вздохнула и протянула руку к коробочке. Дотронулась пальцами до тёмного бархата, ощущая его шероховатую поверхность. Прищурилась.
– Ну же! Открывай!
Выжидающий, настороженный взгляд отчима окончательно убедил Адель, что обе версии Бартома лживы. Ему чрезвычайно важно вручить подношение. Но что нужно этому лицемеру? Откуда такое радение? Зачем?
Губы отчима расплылись в улыбке, какой он одаривал богатых людей из кварталов верхнего города, что иногда захаживали в кофейню за свежей выпечкой.
Адель убрала руку. Ну его! Проблем потом не оберёшься.
Ош недовольно скривился и сам стукнул двумя пальцами по футляру. Твёрдая поверхность крышки начала светлеть, приобретая всё большую прозрачность, пока полностью не исчезла. А секунду спустя Адель застыла в изумлении. Тонкое колечко с голубым камушком лежало на чёрной подушечке и просто просилось на палец. Как горячей волной резко ударило в грудь. Жар от приближающейся опасности растёкся по телу. Настолько сильным желанием на грани одержимости повеяло от кольца. Чужого кольца.
Адель отшатнулась и сразу нахлынула слабость. До чёрных мушек в глазах. Нечто невидимое, холодное и такое же противное, как сам Бартом, обвило её и вцепилось в запястье, мешая отдёрнуть руку. Сил и так не было, а тут подавно не стало.
– Ну что ж ты такая неуверенная, Адель, – зашипел Ош, вытащил кольцо из футляра и перегнулся через барную стойку, захватывая её ладонь. – Сказал же, надень! Что не слушаешься?
И натянул кольцо на безымянный палец. Силы тут же вернулись. Адель взвизгнула от неожиданности, отдёрнув руку, а отчим… Старый мерзавец вмиг обогнул барную стойку.