Кольцо Небулона
Шрифт:
В ту же секунду один из пистолетов, направленных на его затылок, сильнее упёрся в кожу.
— Заткнись! Не слова больше! — прорычал механический голос киборга у него за спиной. Тон был угрожающе холодным, лишённым всяких эмоций, но давление на пистолет говорило о том, что нервы уже на пределе.
Небулон закатил глаза, излучая нескрываемое раздражение к своей ситуации. Его шаги эхом отдавались в металлическом коридоре, пока он шёл в окружении своей личной, крайне нежелательной охраны. Маршрут их вел прямо к изолированной камере, защищённой массивной титановой дверью. Её поверхность, покрытая
Когда дверь с глухим шипением начала открываться, Небулон невольно улыбнулся. Он слегка наклонил голову в сторону, рассматривая монументальное сооружение перед собой. Что-то в этом театральном открытии его даже забавляло.
Камера внутри оказалась разочаровывающе простой. Стальные стены, холодные и безликие, окружали скудную обстановку: небольшая кровать с тонким матрасом, металлический стул, голый стол и примитивный санузел.
Глава 8
[Система: Тауран — 1]
[Космическо-планетарная станция: Эдем]
[Время: 09:55]
[78 день по звездному календарю]
[Месяц Центурион]
— Вам не кажется, что после его прибытия вы должны были немедленно отправиться к заключённому? — строгий мужской голос звучал из небольшого радиопередатчика, который лежал на краю стола, словно всеми забытый.
Аркана, стоя у зеркала и протирая щёки своей белоснежной кожи, любопытно рассматривая каждый миллиметр своего лица. Она мило улыбалась, хотя ей очень хотелось бы игнорировать этого надоедливого мальчика. К сожалению, он был начальником межгалактического совета безопасности, и её попытки отмолчаться оказались напрасными.
— Вам не стоит так переживать, — произнесла она, беря с ближайшей металлической тумбочки небольшой тюбик с кремом. — Этот котёнок сейчас безобиден.
— Даже слышать эти отговорки не хочу! — перешёл на повышенный тон его голос. — Он представляет угрозу всей галактической федерации! Либо вы разберётесь с ним, либо я лично добьюсь его уничтожения!
Улыбка с лица Арканы исчезла, она лишь тяжело вздохнула и, выдав небольшое количество крема, начала массажными движениями втирать его в свои щеки, стараясь сохранить спокойствие.
— Вы так жалки… — произнесла она, не сводя глаз с отражения в зеркале. — Если я сказала, что сделаю из этого непослушного котёнка послушного щеночка, значит, так и будет.
— Пока я получаю отчёты только о том, что вы прохлаждаетесь в своём отсеке, вам стоило бы лучше следить за своими словами, — холодно заметил он.
— А что вы сделаете? — произнесла она, отложив тюбик на место и уже направляясь к радиопередатчику, в её голосе слышалась лёгкая насмешка.
В ответ была только тишина, и Аркана, подняв передатчик, прикрепила его обратно к костюму.
— Не стоит разбрасываться угрозами, которые вы не в состоянии выполнить, — произнесла она, её улыбка стала шире, ярче и злораднее. — У вас нет власти над системой, а у меня — есть.
Связь оборвалась, и у девушки накатило огромное облегчение. Она едва сдерживала радость — надоедливый жук наконец-то
— Ох, не будь вы так полезны Вектору, Гарис Нотербрик, я бы давно выбросила вас в открытый космос, — проговорила она в пустоту, её голос наполнялся сарказмом.
[Система: Тауран — 1]
[Космическо-планетарная станция: Эдем]
[Время: 10:45]
[78 день по звездному календарю]
[Месяц Центурион]
В глубине комплекса, закрытой от любых посторонних глаз, находилась комната наблюдения, доступ к которой имели лишь высокопоставленые члены Федерации. Ее стены, выполненные из матового черного металла, словно поглощали свет, оставляя в воздухе ощущение бесконечной глубины. Это место жило и дышало тихим жужжанием систем, будто механическое сердце, мерно перекачивающее потоки данных.
Пол комнаты, гладкий, серый, слабо отсвечивал бледно-голубыми линиями, которые, казалось, жили собственной жизнью. Они пульсировали, огибая рабочие станции, словно мерцающие корни, тянущиеся к единственному источнику питания — центральной консоли.
Главное внимание в этом зале привлекала массивная дугообразная панель, за которой возвышались бесчисленные экраны. Они мерцали в единстве, выводя одно и то же изображение: вид камеры, где в центре, окруженный прочным стеклянным коконом, сидел единственный заключенный. На первый взгляд его неподвижность могла показаться спокойной, но системы не обманывались. Каждое сокращение его сердца, каждая капля пота, каждый колеблющийся вздох были под пристальным контролем.
Голографические изображения вспыхивали в воздухе, освещая помещение бледным светом. Вот — трехмерное изображение сердечного ритма, следующее за каждым ударом. А вот — динамическая карта мозговой активности, похожая на фейерверк из нейронных импульсов. Эти вспышки были недолговечны, оставляя после себя лишь слабый ореол, тающий в сумраке комнаты.
На потолке, прямо над консолью, мерцал символ Федерации — простой, но внушающий трепет знак. Холодное сияние эмблемы бросало тени на панели управления, словно напоминая всем, кто входил сюда, что этот заключенный — не просто пленник. Он был сущностью, ради которой выстроен этот монолит из технологий и металла.
Эта комната была алтарем контроля, местом, где технологии становились всевидящим оком, а тишина наполнялась скрытым смыслом. Здесь не было места ошибкам. Здание, как и его обитатели, знало: объект в камере был важнее всего.
С тихим шипением двери открылись, но никто из работников не обратил на это внимания. В этот момент в камеру вошла сама Аркана, ее лицо украшала характерная милая улыбка. Уверенно шагая к мониторам, она не сводила взгляда с картинки в них Небулона, который спокойно сидел на стуле, слегка склонившись вперед. Его пальцы неторопливо перебирали некоторые предметы, в то время как взгляд был устремлен в пол. Лицо Небулона не выражало ни горечи от заключения, ни страха перед грядущими пытками; в нем сохранялось некое спокойствие, словно он был готов принять свою судьбу.