Кольцо с тайной надписью
Шрифт:
– Мне кажется, что вы хотите меня оскорбить, – заявила эта странная особа, надменно косясь на меня. – О, я отлично все понимаю, поверьте. Сидите тут, никаких перспектив, жалкая работа, которую вы в глубине души ненавидите…
– А я теперь понимаю, почему ваша дочь не хотела с вами общаться, – выйдя из себя, сказала я. – И почему она не оставила вам ни гроша.
Через минуту мы с Ласточкиным остались в кабинете одни, озадаченно поглядывая на дверь и удивляясь про себя, как она не слетела с петель после того, как наша посетительница в сердцах грохнула ею, уходя прочь.
– Значит, у Берестова алиби? – хмыкнул
– Да будет тебе, – отмахнулась я. – Давай лучше продолжим искать по компьютерным базам того старика, который носил в кармане чужое кольцо.
Глава 16. Человек, который знал слишком много
– Паша, я его нашла! – кричу я на следующее утро, вихрем врываясь в кабинет. И замираю на месте.
Кроме Паши, в комнате еще двое. Один из них – застегнутый на все пуговицы подполковник Морозов, другой – наш бесценный начальник, Модест Петрович Тихомиров. Обычно он безвылазно сидит в своем кабинете, любовно поглядывая на лимонное дерево, лимоны на котором достигают прямо-таки исполинских размеров. Все в отделении в курсе, что дерево нашего начальника – не просто дерево, а живое существо со своим характером, которое капризничает, у которого бывают перепады настроения, которое любит одно, ненавидит другое, и о его причудах наш полковник может рассуждать до бесконечности. Если кто-нибудь из наших совершил серьезный проступок, за который можно получить по шее, или вляпался в неприятную историю, у него всегда есть шанс спастись, заведя с полковником разговор о его драгоценном лимонном дереве и о тонкостях ухода за этим замечательным растением. Само собой, трогать лимоны воспрещается под страхом смертной казни и немедленного увольнения, и в отделении даже гуляет местная поговорка, которую обычно вспоминают в особо сложных ситуациях – «это еще хуже, чем попытаться свистнуть лимон у Петровича».
Лимонное дерево, наверное, единственная отрада души полковника. С женой он давно разъехался, с собственным сыном практически не поддерживает никаких отношений. В общем-то, он неплохой человек, но одинокий и издерганный. У него великолепная память, и он помнит назубок массу уголовных дел, которые имели место в прошедшие годы. На работе он строг, но справедлив и по пустякам людей не гоняет, а в случае чего, всегда постарается прикрыть.
Интересно, что же такое могло произойти, что он вынужден был покинуть свой кабинет?
– А, вот и наша писательница! – ядовито произносит Тихомиров при моем появлении. – Чем вы вчера занимались, Елизавета Владимировна?
– А… э… опрашивали свидетелей по делу Караваевой, – сказала я.
– Свидетелей! – вскипел полковник, багровея. – А мне на вас жалоба пришла! Вы хоть знаете, кто такой этот Аркадий Багратионов? Знаете, кто за ним стоит?
– Нет, – сказала я.
– Она не знает! – объявил Тихомиров, обращаясь к безгласной пишущей машинке. – Господи! Да ведь всем и каждому в этом городе известно, что он связан с Григоровичем! Вы хоть о себе подумайте, если на меня вам наплевать!
Я мрачнею.
– Григорович – это тот самый олигарх? – на всякий случай уточняю я. – Которого недавно обвинили в неуплате налогов и…
– Ну надо же хоть к чему-нибудь придраться, потому что в его настоящих делах никто его обвинить не посмеет, – сквозь зубы промолвил Морозов. – Он опасный тип, учтите! Этот Багратионов,
– Мы допрашивали его только как свидетеля, – тихо, но ясно отчеканил Ласточкин, и в его голосе явственно звякнула сталь.
– Ладно. – Тихомиров чихнул и потер нос. – Я вас по-человечески прошу: осторожность, осторожность и еще раз осторожность! Это вы по делу Караваевой его вызывали?
– Так точно, Модест Петрович.
– Что-нибудь уже нарыли?
– Пока ничего, – отозвался капитан. – Проверяем связи.
– Опасные связи, похоже, – ввернул Морозов с легкой улыбкой. – Смотрите, ребята.
– А ты что нашла, Лиза? – обратился ко мне полковник.
– Я?
– Ну да, ты только что вбежала, вопя: «Я его нашла!» В чем дело? – подозрительно осведомился Морозов.
– Это попугай, – пробормотала я.
– Не понял, – прищурился полковник.
– Видите ли, – пришел мне на помощь Ласточкин, – у убитой был попугай, и похоже, что он присутствовал при убийстве. А среди знакомых Караваевой бытует стойкая версия, что это была такая умная птица, что дальше некуда.
– Понял, – кивнул полковник. – Одна тысяча девятьсот семьдесят восьмой год, убийство Полуцкого. Тогда убийцу тоже помог разоблачить любимый попугай жертвы. Вы его нашли?
Ласточкин удивленно моргнул пару раз.
– Дело в том, что попугай… э… скрылся с места преступления. Вылетел в открытую форточку… и был таков.
– Но его вроде видели в районе метро «Сокольники», – нашлась я. – Мне только что сообщили… Просто, если мы найдем попугая и соберем вместе всех подозреваемых, убийца наверняка запаникует. Мало ли что Флинт мог слышать…
– Молодец, Синеокова, – объявил Тихомиров. – Далеко пойдешь, девочка моя. Учись, капитан, как надо думать… Хвалю! – Он крепко, по-мужски пожал мне руку. – Психология в нашем деле – это все! Действуйте, ребята.
Он кивнул нам и скрылся за дверью. Вслед за ним исчез и Морозов.
– О, господи, – вздохнул Ласточкин. – Лиза, я сегодня вызвал для дачи показаний Илларионова и Василевскую, по второму разу. Пусть разъяснят кое-какие спорные места. А этот твой план, извини…
– Да плевать на них, Паша, – отмахнулась я. – Ты что, ничего не понял? Я нашла его! Того самого… в очках!
– Черт возьми! Точно? Это он?
– Все совпадает, Паша! Более того, я теперь знаю, где он живет.
– Едем! – Он схватил со стола ключи от машины.
– Но, Паша, как же Илларионов и бандерша?
– А, да ну их! – отмахнулся он. – Скажу Славянскому, чтобы допросил их. Все равно у него сейчас работы нет.
Мы заглянули к нашему коллеге Славянскому, молодому оперу, только недавно принятому на службу, объяснили суть проблемы, соврали ему, что у нас появился важный свидетель, которого нам срочно надо допросить, и сбежали, прежде чем ошеломленный коллега успел возразить хоть слово.
– Понимаешь, – горячо рассказывала я капитану, пока мы были в пути, – я вчера пришла домой и на всякий случай решила еще немного поработать, зашла в базу данных, стала просматривать кандидатов, и тут вижу фото, на нем гражданину лет сорок, но лицо… ты же сам понимаешь… Если его состарить, волосы сделать седыми и добавить очки… Учитывая, сколько лет прошло, это вполне может быть тот, кто нам нужен.