Кольцо Соломона
Шрифт:
— Прошу прощения, повелитель, но я управляю девятью могучими и своевольными джиннами. Я и так устала. Мне трудно будет призвать новых рабов.
— Понятно… — Царь нетерпеливо окинул взглядом круг. — Что ж, тогда тебе в этом небольшом дельце помогут Рувим и Нисрох. А теперь…
Волшебник со всклокоченной бородой вскинул руку.
— Великий царь, прости меня! Но я тоже несколько перегружен…
— И я! — кивнул человек, стоящий рядом.
Тут осмелился подать голос визирь Хирам:
— Повелитель, пустыни весьма
Соломон медленно, как кошка, мигнул подведенными сурьмой глазами:
— Продолжай.
Хирам сглотнул. Он и так уже сказал больше, чем следовало.
— Ну… быть может, ты соизволишь применить… — его голос был еле слышен, — применить Кольцо?
Царь помрачнел. Левая рука, лежащая на подлокотнике трона, побелела.
— Хирам, ты подвергаешь сомнению мои приказы, — негромко сказал Соломон.
— Великий государь, помилуй! Я не думал тебя оскорбить!
— Ты смеешь указывать мне, как и когда использовать мою власть.
— Нет-нет! Я говорил, не подумав!
— Действительно ли ты этого хочешь?
Левая рука шевельнулась. Кольцо на мизинце сверкнуло золотом и черным обсидианом. Лежащие у трона львы-ифриты осклабились и тихо зарычали.
— Нет, повелитель! Молю тебя!
Визирь рухнул на пол. Мышь юркнула в его одеяния. Собравшиеся в зале придворные с ропотом подались назад.
Царь вытянул руку, повернул Кольцо на пальце. Раздался грохот, налетел порыв ветра. Чертог окутало тьмой, и в сердце этой тьмы, подле трона, безмолвно воздвиглось Существо. Четыреста тридцать семь человек рухнули ниц точно громом пораженные.
Ужасен был искаженный лик Соломона, объятый мраком. Голос его был гулок, точно доносился из глубин пещеры:
— Всем вам говорю: будьте осторожны в своих желаниях!
Он снова повернул Кольцо. Существо мгновенно исчезло; чертог внезапно залило светом, в садах защебетали птицы.
Медленно, с опаской поднимались на ноги волшебники, придворные, жены и просители.
Лицо Соломона вновь сделалось спокойным.
— Отправьте своих демонов в пустыню, — сказал он. — Поймайте разбойников, как я говорил.
Он отхлебнул вина и взглянул в сторону садов, откуда, как часто бывало, доносилась чуть слышная музыка, хотя музыкантов никто никогда не видел.
— И еще одно, Хирам, — сказал он наконец. — Ты ни словом не упомянул о царице Савской. Вернулся ли посланец из страны Сава? Известен ли ответ царицы?
Визирь поднялся на ноги и утирал струйку крови, текущую из носа. Он сглотнул: день для него выдался неудачный.
— Известен, о повелитель.
— Да?
Визирь прочистил горло.
— Как ни трудно в это поверить, царица вновь отвергает твое предложение брачного союза и отказывается стать одной из твоих великолепных супруг.
Визирь помолчал, пережидая
— Ее объяснения, насколько их можно считать таковыми, сводятся к следующему: будучи на самом деле правительницей своего народа, а не просто царской дочерью… — снова послышались охи, ахи и насмешливое фырканье, — она не может оставить свой трон и предаться бездумной и бездельной жизни, даже ради того, чтобы купаться в сиянии твоего величия, окутывающем Иерусалим. Она глубоко сожалеет о своем отказе и предлагает вечную дружбу, как свою, так и савского народа, до тех пор, пока, цитирую, — тут он снова сверился со свитком, — «не падут башни Мариба и не угаснет вечное солнце». В общем и целом, повелитель, она снова ответила «нет».
Визирь умолк и, не осмеливаясь поднять взгляд на царя, принялся суетливо сворачивать свиток и запихивать его под одежды. Толпа застыла, следя за безмолвной фигурой на троне.
Соломон расхохотался. И залпом выпил полкубка.
— Ах вот, значит, каков ответ Савского царства? — промолвил он. — Что ж, ладно. Мы подумаем над тем, что ответит Иерусалим.
5
Балкида
Спустилась ночь. В городе Марибе царила тишина. Царица Савская сидела одна у себя в комнате, читая священные тексты. Потянувшись за кубком с вином, она услышала за окном хлопанье крыльев. Там сидела птица, орел. Орел стряхивал с перьев примерзшие льдинки и пристально глядел на царицу холодными черными глазами. Царица окинула его взглядом и, поскольку хорошо знала иллюзии духов воздуха, произнесла:
— Если ты пришел с миром, привет тебе. Можешь войти.
В ответ орел соскочил с подоконника и обернулся стройным юношей. Юноша был золотоволос и прекрасен собой, но глаза его остались так же холодны и черны, как у птицы, и на груди сверкали льдинки.
— Я принес послание царице этой земли, — сказал юноша.
Царица улыбнулась.
— Она перед тобой. Ты прилетел издалека, и лететь тебе пришлось высоко в небе. Ты гость в моем доме, все мое — твое. Быть может, ты желаешь подкрепиться или передохнуть? Или ты нуждаешься в чем-то еще? Назови что угодно, и ты это получишь.
Юноша отвечал:
— Ты очень любезна, царица Балкида, но мне не требуется ни пищи, ни отдыха. Мне нужно лишь сообщить тебе послание и выслушать твой ответ. Но сперва узнай, что я — марид седьмого уровня, раб Соломона, сына Давидова, царя Израиля, могущественнейшего из живущих ныне волшебников.
— Как, опять? — улыбнулась царица. — Уже три раза этот царь задавал мне один и тот же вопрос, и три раза я давала ему один и тот же ответ. Последний раз был не далее как неделю назад. Я надеюсь, что он наконец-то смирился с моим решением и не станет просить в четвертый раз!