Кольцо Соломона

Страуд Джонатан

И тут являюсь я, весь такой непринужденный. Немая сцена. [101]

Короче, бывали в моей карьере моменты и похуже.

— Привет, Ашмира! — дружески сказал я. — Привет, Соломончик! — Я пригладил усы лапой. — Кто первым очухается, получит приз!

Девушка сдавленно ахнула.

— Я думала, ты погиб!

— Не-а.

— Я думала, тот гигантский демон…

— Это не демон. Это была Иллюзия. Похоже, Соломон по ним большой специалист!

Она негодующе уставилась на царя.

101

Немая

сцена вышла действительно выразительная. Пожалуй, пара каменных блоков с грубо намалеванными мультяшными рожицами и то выглядели бы более оживленными, чем Соломон и девица в тот момент.

— А ты говорил, что спас меня от него!

— Ну, нельзя же верить на слово первому встречному.

Я подмигнул Соломону. Тот тупо пялился на меня, явно ничего не понимая.

— Вот мы и снова встретились, государь! Правда, в совершенно других обстоятельствах, чем в прошлый раз.

Последовала пауза. Ну, тут его трудно винить: в обличье кота он меня раньше не видел. Плюс, по всей вероятности, до сих пор был в шоке.

Я рассмеялся.

— Ну да, друг мой, это я! Бартимеус Урукский, к твоим услугам!

— Кто-кто?

Кот раздраженно дернул кончиком хвоста.

— Ну, Бартимеус! Урукский! Ты же помнишь?.. О великий Мардук всевышний! — И кот с быстротой мысли превратился в карликового гиппопотама в юбочке. Гиппопотам негодующе подбоченился. — А так помнишь?

Ашмира уставилась на меня.

— Ты что, часто оборачиваешься гиппопотамом?

— Да нет. Довольно редко… Слушай, это долгая история.

Соломон внезапно встрепенулся.

— Я тебя помню! Ты один из джиннов Хабы! — Он грозно уставился на девушку. — Так значит, тебя прислал египтянин…

Я сочувственно покачал головой.

— Ну что ты! Я больше Хабе не раб! Бартимеус Урукский умеет найти способ вырваться даже из самых суровых уз. Теперь ни один волшебник мною не повелевает! Время от времени я…

— Хаба посадил его в бутылку, — перебила девушка. — А я его выпустила. Теперь он мой раб.

— Ну, с формальной точки зрения, — нахмурился я, — может быть, это и правда. Но долго это продолжаться не будет! Я узнал имя, данное тебе при рождении, Ашмира, и это ставит тебя в уязвимое положение! Так что, если хочешь прожить подольше, лучше отпусти меня прямо сейчас!

Девчонка и ухом не повела. Она подступила к Соломону и схватила серебряный кинжал, лежавший у него на коленях. Он даже не попытался ей помешать. Она встала вплотную к креслу и наставила на царя острие кинжала.

— Давай Кольцо, Бартимеус, — коротко сказала она. — Мы уходим.

Я прокашлялся.

— Погоди минутку. Ты что, не слышала, что я сказал? Я знаю твое имя. Я могу отразить любой Оберег, который ты на меня направишь.

— Но ведь ты по-прежнему вынужден мне подчиняться. Где Кольцо?

— Отпусти меня, тогда скажу.

— Чего? Сейчас, размечтался!

Соломон, царь Израиля, сидел в своем кресле, пристально наблюдая за нами. Внезапно он

заговорил; как ни хрупок он был на вид, голос его по-прежнему оставался уверенным и властным.

— Бартимеус Урукский, выполнил ли ты поручение, которое я тебе дал?

— Какое еще поручение? — Гиппопотам уставился на него. — А, это, в смысле, разобраться с разбойниками в пустыне? Ну да, выполнил, выполнил, но речь сейчас не об этом. Слушай, Ашмира…

— Расскажи-ка мне об этих разбойниках, — перебил Соломон. — Кто они были? Кто был их предводитель?

— Ну, их послал царь идумеев, который зол на тебя за огромную ежегодную дань, наложенную на его царство. Но, согласись, сейчас не время…

— Дань?! Какую еще дань? Я никогда не требовал с них никакой дани!

— Ну а царь идумеев думает иначе, — ответил я. — Так же, как царица Савская думает, будто ты потребовал с нее ладан. Загадочно. Сдается мне, что кто-то мутит воду у тебя за спиной. Ты уж извини, о великий Соломон, но ты, похоже, не сознаешь, в каком положении находишься. Ты ведь бессилен. Я украл твое Кольцо.

— Поправка: это я его украла, — сказала девушка. — Я — хозяйка джинна.

— Номинально — да, — буркнул гиппопотам. — Но это ненадолго.

— Отдавай Кольцо, Бартимеус!

— Щас! А как насчет моего Отсылания?

— Послушай, Бартимеус, — внезапно вмешался Соломон, — почему бы тебе в самом деле не отдать ей Кольцо?

Мы с девушкой оба заколебались. Прервали свой спор и уставились на него.

Царь Соломон потянулся в своем кресле, взял кусочек копченой скумбрии и сунул его в рот. [102] Надо заметить, что он выглядел далеко не настолько встревоженным, как следовало бы ожидать.

102

Не кальмаровое колечко, заметьте: кальмарами, похоже, он был сыт по горло.

— Отдай ей Кольцо, — повторил он. — Почему бы и нет? Отчего ты колеблешься? Тебе, Ашмира из Савы, следовало бы спросить себя, отчего твой слуга колеблется в столь простой ситуации. Ведь ему, разумеется, следует желать как можно быстрее выполнить свое задание, чтобы ты его отпустила. Не может ли быть так, — продолжал Соломон, по очереди глядя на нас своими усталыми глазами, — что джинн понял насчет Кольца нечто такое, чего ты пока не сознаешь? И не может ли быть так, что он хочет убраться отсюда подальше, прежде чем ты это обнаружишь?

Гиппопотам с шумом выдохнул. Разумеется, он был прав. Я указал передней ногой в сторону ближайших полок со свитками.

— Тебе нужно Кольцо? — вздохнул я. — Оно под полкой, у стены.

Девушка зыркнула на меня глазами.

— Присматривай за Соломоном! — велела она.

Она решительно подошла к полкам, пригнулась.

Последовала пауза — ее пальцы шарили по полу, — потом торжествующий возглас. Я зажмурился и стал ждать.

Вопль; стук кольца, покатившегося по полу. Когда я снова открыл глаза, девушка прятала кисть под мышкой.