Кольцо Соломона
Шрифт:
— Но эти угрозы…
— Принадлежали не Соломону.
— А посланец…
— Был послан не им.
Хаба ахнул — его пальцы сомкнулись на Кольце.
— Мы… мы с остальными Семнадцатью давно уже втайне затеяли кое-что, пользуясь репутацией царя Соломона. Все эти мелкие царьки Идумеи, Моава, Сирии и прочих стран охотно согласились уплатить выкуп, чтобы избежать обещанной нами войны. Балкида — просто очередная из них. Она, как и все прочие, достаточно богата, ей ничего не стоит уплатить назначенную дань. Для нее это потеря небольшая, а нам поможет набить сундуки. Что
Тень над головой у Ашмиры нарушила молчание.
— Хозяин… тебе стоит поторопиться!
— Хаба! — раздался раздраженный вопль из темноты. — Хаба, что ты там делаешь?
Волшебник не обратил на него внимания.
— Дорогой Аммет, я понимаю, что слишком много болтаю. Я болтаю затем, чтобы заглушить боль. Мне нужно собраться с духом, чтобы его надеть. Это ненадолго.
Ашмира во все глаза смотрела на египтянина.
— Ваш посланец напал на Мариб. Погибли люди. Кто из волшебников его прислал?
С блестящей лысины Хабы струился пот. Он держал Кольцо большим и указательным пальцами и медленно продвигал его к пальцу другой руки.
— На самом деле это был я. Но не принимай это близко к сердцу. Это мог быть любой из нас. А посланцем был тот самый Аммет, который сейчас тебя держит. Не правда ли, забавно, что каприз Балкиды погубил того единственного царя, который не стал бы злоупотреблять могуществом Кольца? Я-то не буду столь скромен, могу тебя заверить.
— Хаба!
Визирь Хирам, великолепный в своих длинных белых одеждах, спустился к самым перилам и грозно воззрился на все происходящее. Он стоял, скрестив руки, на маленьком квадратном ковре, который нес огромный демон в человеческом обличье, с длинными, развевающимися золотыми волосами и белыми крыльями, чье хлопанье было подобно грохоту боевых барабанов. Лицо демона было прекрасным, ужасным и надменным, а глаза — изумрудно-зелеными. Если бы не это, Ашмира бы и не признала белую мышку.
Позади виднелись другие волшебники, и другие демоны парили во тьме.
— Хаба! — снова воскликнул визирь. — Что ты тут делаешь? Где Соломон? И что… что это у тебя в руках?!
Египтянин даже не взглянул на него. Он все еще собирался с духом, трясущимися руками сжимая Кольцо.
— По крайней мере, моя царица, как и я, вела себя благородно! — сказала Ашмира. — Она никогда не склонит перед тобой головы, чем бы ты ни грозил!
Хаба расхохотался.
— Напротив, она уже ее склонила! Вчера во дворе марибского дворца уже лежали приготовленные мешки с ладаном. Ты, дитя, была всего лишь запасным вариантом, благородным жестом, который ваша царица могла себе позволить. Поскольку теперь она предполагает, что ты погибла, она приготовила запрошенную плату. Они все так делают.
Голова у Ашмиры шла кругом; кровь стучала у нее в ушах.
— Хаба! — крикнул Хирам. — Положи Кольцо! Я — старший из Семнадцати! Я запрещаю тебе его надевать! Мы все должны принять участие…
Голова Хабы была опущена, лицо скрыто.
— Аммет, мне
Ашмира задрала голову. Сквозь слезы она увидела, как рот тени открылся, обнажая ряды мелких зубов. Потом ее подбросило в воздух и снова подхватило — теперь она висела рядом с Бартимеусом, зажатая под мышкой у тени.
— Хаба! — громовым голосом вскричал Хирам. — Делай, что тебе сказано, или мы атакуем!
Не отпуская Ашмиру и джинна, тень вздыбилась и протянулась через балкон. Вытянула вперед свободную руку, растопырила длинные пальцы. И вот рука вылетела вперед, сделавшись длинной и гибкой, точно хлыст. Свист, взмах! Голова Хирама полетела в одну сторону, тело рухнуло в другую. Оба безмолвно свалились с ковра и канули во тьму.
Белокрылый демон Хирама радостно завопил и исчез. Ковер, оставшийся без поддержки, кружась, ушел вниз и исчез из виду.
Где-то в воздухе над садом завизжат кто-то из других волшебников.
Тень втянулась обратно на балкон и устремила все свое внимание на хозяина: тот согнулся в три погибели и издал долгий глухой вопль.
— Дорогой хозяин, тебе плохо? Чем я могу помочь?
Поначалу Хаба ничего не ответил: он замер, сжавшись в комок, спрятав лицо в коленях. Внезапно он вскинул голову и медленно распрямился. Лицо его было искажено, рот растянулся в жуткой ухмылке.
— Ничего, дорогой Аммет. Тебе больше ничего не надо делать.
Он вскинул руку. На пальце у него сверкнуло золото.
Рядом с Ашмирой застонал Бартимеус.
— Ну, замечательно! — воскликнул он. — И надо ж мне было очнуться именно сейчас!
33
Ашмира
Египтянин обернулся лицом в ночь. За ним, при свете звезд, виднелись несколько магов, неуверенно застывших над пустотой на своих коврах. Один бросил вызов, но Хаба не ответил. Вместо этого он, продолжая держать руку над головой, нарочито медленно и неторопливо повернул на пальце Кольцо.
У Ашмиры, как и тогда, в Соломоновой спальне, заложило уши, как будто она нырнула под воду. Бартимеус рядом с нею шумно втянул воздух сквозь зубы. И даже державшая их тень медленно отступила назад.
Существо стояло в воздухе рядом с балконом, Существо ростом с человека, но отнюдь не человек, чернее ночного неба.
— Ты не Соломон.
Голос был не громкий и не гневный, вполне спокойный и мягкий голос. Однако он звучал слегка недовольно. И при звуках этого голоса Ашмира отшатнулась, как будто ее ударили. Она почувствовала, как из носа у нее потекла кровь.
Хаба издал отрывистый, болезненный лай, который, видимо, должен был сойти за смех.
— Нет, раб! Я не Соломон! Теперь у тебя новый хозяин. И вот мой первый приказ. Защити меня от любых магических атак!
— Сделано, — ответило Существо.
— Ну, тогда… — Хаба судорожно сглотнул и вытянулся во весь рост. — Тогда пора показать миру, что теперь все будет иначе! — воскликнул он. — Что в Иерусалиме появилась новая сила! Соломоновой праздности пришел конец! Кольцо больше не будет лежать без дела!