Кольцо Уракары
Шрифт:
И в первый раз за все эти минуты (мне они показались ненормально длинными) гостеприимный земляк повернулся ко мне:
— Ну, пошли? Все, представление окончено.
Я ощутил, что силы совершенно оставили меня, их не хватило даже на то, чтобы встать со стула.
— Ничего, — подбодрил меня Зенден. — Вы не первый, кто пытается проникнуть к нам, чтобы порыться в наших архивах. И, естественно, лишь один из многих, решивших, что мы плохо охраняем свои интересы. Пусть даже вы действовали более квалифицированно по сравнению с другими. Так что ведите себя достойно. Единственное, чем мы можем вам помочь, — это не затягивать процедуры.
Только
— Подождите! — Это прозвучало хрипло, но уже при следующих словах мой голос очистился: — Вы что — серьезно? Да это цирк какой-то! В чем я виноват? Что такого сделал — или не сделал? Совершенно ничего не понимаю! Объясните хоть что-нибудь!
— Да что уж, землячок, — подвел итоги Повидж. — Да ты поставь себя на наше место и скажи: как бы ты сам разобрался с человеком, которому доверился и который решил провести тебя? Мало того, что собирался скрыть обещанную информацию от Рынка, но еще и утаил очень много вещей, куда более важных. А тут, у нас, ты хотел, понятное дело, провернуть свою операцию за нашей спиной — и этим нанес бы Рынку убыток. Такой, какого и представить себе не можешь. Если бы это тебя собирались вот так — дважды — кинуть, как ты сам поступил бы с таким прохвостом?
Ответ я дал, не задумываясь:
— Как я разобрался бы? Зависит от того, какие качества проявил бы этот человек в деле. Если бы я увидел, что работать он способен, — выругал бы его как следует, а он и сам бы понял уже, что со мною шутить не стоит. И постарался бы использовать его наилучшим образом — исходя из его возможностей. А что до твоих обвинений, то я просто не понимаю, о чем идет речь. Какая еще «операция»? Ни сном, ни духом…
"Т"-люди заложили? — Мысли летели в эти мгновения со скоростью света в пустоте. — Или с Серпы? Нет, вряд ли. И те, и другие потеряли бы на этом немало — а они не из тех, кто любит убытки. Что еще? Взяли и раскололи ее? Если бы взяли — я бы почувствовал, да и расколоть ее даже мне было бы не под силу. Кто еще мог быть в курсе? Да никто; они просто блефуют.
— Ты подумай получше, — продолжал я вслух. — Может, ты меня с кем-то спутал? Или кто-то заложил тебе в мик такую программку — насчет меня? Да что вы тут, в конце концов, тронулись, что ли?
— Врешь, — сказал Повидж, хотя (показалось мне) не очень уверенно.
— Я же говорил тебе, что он нахал, — сообщил Зенден моему земляку.
— Пошли, земляк, — поторопил меня Повидж. — Раз ты говоришь, что не виноват, — значит, и вопросов к тебе больше не может быть никаких. Умирай спокойно. А то мы болтаем, а время уходит. А оно больших денег стоит.
Время! Это он просто так — к слову пришлось, или имеет в виду то самое время, отсчет которого велся и во мне и которого оставалось уже меньше месяца?
Пришлось сделать громадное усилие, чтобы хоть как-то прийти в себя. Неожиданность заставила меня все эти минуты вести себя так, словно я был совершенно беспомощным теленком. Но ведь чего-то я все-таки стоил! А мысль об уходящем времени подхлестнула меня и заставила с медленного шага перейти на галоп.
Я успел уже понять, что воздействовать на Зендена не стоило и пытаться: своими возможностями он явно превосходил меня. Но ведь с земляком я справлялся! Значит, надо ударить по его сознанию, по подкорке, по тонким телам… Я ведь силен и хорошо обучен. Только не бояться, не спасовать перед этими двумя, для
Все это промелькнуло в голове, пока я медленно поднимался со стула. Не оставалось времени на постепенное проникновение; пришлось таранить его защиту (слабоватую для меня) и обрушиться всеми силами, какие я только успел собрать. Впрочем, инстинкт самосохранения — прекрасный катализатор для мобилизации всех ресурсов человека.
Видимо, мой запас энергии оказался все же достаточным. И когда я остановился рядом с Повиджем, он проговорил — похоже, неожиданно для самого себя:
— Может, все же объясните ему, шеф? Просто для того, чтобы он там — по ту сторону — не держал на нас лишнего зла?
— Все жалеешь? — проговорил Зенден недовольно.
— Он мне земляк все-таки…
Зенден задумался — или сделал вид, что размышляет, подозреваю, что решение у них было готово заранее, еще до нашей встречи. И все же я ощутил некоторое волнение.
— Как-никак, дело шло о моей шкуре. И хотя я давно знал, что эта жизнь — всего лишь одна из многих, мне не очень хотелось расставаться с нею столь скоропалительно. Я еще не сделал в ней всего, на что рассчитывал.
— Да он сам все отлично знает, — скучливо проговорил Зенден. — Что ж тут еще объяснять? Он сам сделал все возможное, чтобы подписать себе приговор. Нам оставалось только огласить его. Хотя, с другой стороны…
Он снова надолго умолк — сидел, не шевелясь, не сводя с меня глаз, с легкостью проникая внутрь и разбираясь в моей начинке. Я даже не пытался противодействовать ему: и потому, что вряд ли нашел бы для этого силы, но еще и по той причине, что сейчас в моих интересах было выглядеть наилучшим образом, не скрывать многих своих возможностей. До главного моего секрета, до уракары, он — я надеялся — не доберется. Или все же?.. Зенден молчал минуту, две, три…
— Ну что же. — Зенден разжал наконец плотно стиснутые губы. — Он вроде бы парень неглупый. Ведь только дурак стал бы отдавать нам всю информацию, что смог поднабрать по пути сюда — не зная, что его проблематика и нас тоже интересует, и весьма. Это означало бы, что он вовсе не думает о себе, а это, согласись, не признак большого ума…
Повидж кивнул.
— …вот и поступим с ним так, как он советует. Пусть живет — условно, до первого прегрешения.
Он повернул голову ко мне. И молвил лишь одно слово:
— Уракара.
Можно было сдаваться. Но я решил стоять до конца. И состроил мину самого наивного удивления:.
— Ура… как?
Он только покачал головой, словно упрекая нашалившего мальчишку.
— Ведите себя солидно. Да, уракара. Поясню кое-что. Когда вы проникли сюда, вниз, охрана не задержала вас — почему, по-вашему? Думаете, тут у нас проходной двор? Как вы объяснили себе это обстоятельство, вы ведь должны были над ним задуматься?
Я пожал плечами:
— Решил, что меня приняли за кого-то другого. За какого-то субэмиссара с Теллуса.
— Совершенно верно. Только вас не приняли за другого, вас просто точно определили. Потому что вы и есть тот самый субэмиссар.
Я позволил себе усмехнуться:
— У нас это называется — без меня меня женили. Полагаю, что я-то должен был бы знать что-то о таком моем статусе?
Пришла его очередь на усмешку:
— Вы просто не дали себе труда подумать над этим. Субэмиссар, да. А знаете, кто был тем эмиссаром, при котором вам следовало состоять?