Кольцо вечности
Шрифт:
— Она прекрасно готовит, — вставила мисс Винни.
Довод был отброшен.
— И при этом Альберт разрешает ей работать на вас — вместо того чтобы наслаждаться ее стряпней! Говорю вам, когда мужчина позволяет жене работать на чужих людей, это выглядит странно. Так я ей и сказала. «Ему неплохо платят. На что же он тратит свое жалованье? Или на кого? Подумай сама, Эллен!»
— Вот уж не думала, что Марк Харлоу может позволить себе платить шоферу, — заметила мисс Алвина. — Говорят, дела старого мистера Харлоу шли неважно, а расходы на похороны…
— О, у Марка есть свои деньги, — живо перебила миссис Боуз.
— Не понимаю,
— Не располагая значительными средствами, невозможно содержать такое поместье, — и она повернулась к Монике Эбботт. — Кажется, ваш зять тоже понял это. Но ему пришлось труднее, чем Марку — ведь он очень дальний родственник. А похоронные расходы всегда неизбежны. Но скажите, миссис Эбботт, неужели он вправду продает фамильные бриллианты?
Моника загадочно улыбнулась, с трудом сдерживая возмущение. У нее осталось единственное утешение — пренебрежительно поглядывать на нелепое платье миссис Боуз, твидовое, в коричнево-зеленую клетку. Платье было слишком тесным и ярким, морщило там и сям. Успокоенная этими мыслями, Моника небрежно произнесла:
— Не знаю. Спросите у него самого.
— Ну что же… — отозвалась миссис Боуз и сразу повернулась к мисс Силвер: — Мы все сочувствуем Гранту Хатауэю и надеемся, что его эксперименты увенчаются успехом. Он увлечен современной наукой и техникой, слишком сложными для меня. Но подобные затеи разорительны, окупаются далеко не сразу, и боюсь, сейчас ему приходится тяжко. Он унаследовал старое, запущенное поместье.
Моника считала своим долгом встать на защиту зятя, но понимала, что ссора с миссис Боуз не принесет ей никакой пользы. И она снова заговорила о Марке Харлоу.
— Он поселился в Грейндже примерно в то же время, когда Грант перебрался в Дипсайд. Но фермерство Марка не интересует. По его словам, за шесть лет войны ему пришлось немало потрудиться и вываляться в грязи, и он считает, что заслужил немного отдыха и чистоты. Я бываю прямолинейна, вот я и сказала ему: «Вы просто бездельник», — а он засмеялся и закивал. Вообще-то он музыкант — он пишет песни и получает за них большие деньги. В прошлом году ревю, к которому он написал музыку, пользовалось огромным успехом — не помню только, как оно называлось. Но я точно знаю, что он уже написал несколько песен — он сам рассказал мне об этом.
Мисс Силвер кашлянула.
— Как интересно!
— Очень приятный молодой человек, — вступила в разговор мисс Винни, но ее тут же заглушил густой и сочный голос миссис Боуз.
— Да, ему, похоже, не до фермерства. Он сдает землю в аренду Стоуксам, которые избавляют его от лишних хлопот, а сами только радуются хорошему пастбищу. У Стоукса большая молочная ферма. Не будь эта его племянница так капризна и заносчива, она могла бы многим помочь Стоуксу. По-моему, слишком уж они берегут ее — так я и сказала миссис Стоукс: «Почему бы вам не поручить этой девушке серьезную работу?» Конечно, миссис Стоукс сразу вспыхнула, словно села близко к огню, и заявила, что Мэри слишком слаба. Но на такую отговорку я не купилась и напомнила: «Ей же хватает сил, чтобы болтаться где-то целыми днями и носить яйца и масло в каждый дом, где только есть симпатичный молодой мужчина». Вы не поверите, но миссис Стоукс посмотрела на меня так, словно была готова вцепиться мне в горло. Я уже думала, что мне не сдобровать, но она сдержалась и сказала, что ее ждут дела.
Мисс Силвер отставила чашку и заметила:
— Сколько
— Иногда — когда наши куры не несутся, — ответила Моника. — Миссис Стоукс нашла неплохое занятие для племянницы мужа. А масло мы делаем сами. Сисели очень гордится своим маслом.
— Оно восхитительно, — подтвердила мисс Силвер. — Деревенское масло — настоящее лакомство. А ваши соседи что-нибудь берут у Стоуксов?
Миссис Боуз гулко рассмеялась.
— Конечно — и Марк Харлоу, и Грант Хатауэй. Фермер, покупающий масло — смешно, правда? Я говорила, что все потешаются над ним, но он только засмеялся и ответил: «Подождите, вот я встану на ноги, и вы узнаете, как быстро можно разбогатеть, продавая молоко, сливки и масло!» Удачная шутка. Конечно, я желаю ему всяческих успехов, как и все женщины в округе. А насчет симпатичных мужчин я сказала сущую правду. Представляете себе Мэри Стоукс, развозящую товар по деревне? Нет, такая работа не для нее. Она просто заходит в Дипсайд, Грейндж и Эбботтсли, а если ей не удается состроить глазки Гранту или Марку, к ее услугам всегда Альберт Каддл, — и она опять засмеялась — по мнению мисс Силвер, до неприличия громко.
Мисс Алвина вздохнула:
— Должно быть, ей здесь смертельно скучно. Для девушки естественно проявлять интерес к молодым людям, — и она торопливо продолжала: — Напрасно вы так строго судите ее, Мейбл, да еще после такого потрясения, — она повернулась к мисс Силвер. — Миссис Эбботт непременно должна рассказать вам об ужасном преступлении, свидетельницей которого стала бедняжка Мэри. В тот вечер миссис Эбботт и Фрэнк пили чай у меня в гостях. Все шло чудесно, пока в дом не ворвалась перепуганная Мэри и не объявила, что кого-то убили.
— Невероятно!
— Вздор! — вмешалась миссис Боуз. — Нет, я не имею в виду чаепитие. Но нелепая история этой девушки — чистейшей воды выдумка! Так я и сказала брату. «Сирил, — сказала я, — Мэри Стоукс видела труп убитой женщины так же, как я. Она извелась от скуки на ферме и придумала способ привлечь к себе внимание. Помяни мое слово: это не что иное, как вымысел».
Мисс Алвина возразила негромко, но решительно:
— Но о роще Мертвеца давно идет дурная слава. Не знаю, слышали ли вы эту легенду…
— Я очень хотела бы услышать ее, — заявила мисс Силвер.
Обе дамы придвинули стулья поближе и начали рассказ. Будь рядом Фрэнк Эбботт, он сразу заметил бы, что ранее слышал точно такой же рассказ, почти слово в слово.
Мисс Силвер внимательно выслушала собеседниц, а потом заметила, что вера в колдовство приносит немало вреда.
— Она порождает суеверия и жестокость.
Мисс Алвина согласилась с ней.
— Вы правы! Этот вопрос с давних пор интересовал моего отца. Он собрал множество подобных легенд и историй и записал их, а потом издал в нескольких экземплярах. Если хотите, я могу показать вам один из них. Еще один экземпляр хранился у старого мистера Хатауэя. Он увлекался подобными историями — не Грант, а его дальний родственник, старый мистер Алвин Хатауэй. Они с моим отцом были почти ровесниками — Хатауэй скончался в возрасте девяноста пяти лет — и дружили с давних пор. К тому же Хатауэй был моим крестным отцом, меня назвали Алвиной в его честь.