Кольцо великого магистра (илл. Л. Фалина)
Шрифт:
— Ну и ну! — сказал Андрейша, перестав чесаться. Посмотрев на Мествина, он спросил: — Случилось разве что?
— Случилось?! — закричал Мествин. — Великий маршал разгневан: рвет и мечет, в замке переполох. Велел сыскать вас живыми или мертвыми. Особенно на тебя, Стардо, зол маршал. По всем заставам люди посланы, у причалов орденские лазутчики проверили каждое судно. И Людмилу ищут. Но ты не бойся, Андрейша, она на старой мельнице, у колдуньи Замегиты.
Сон мигом слетел с Андрейши.
— Твоих земляков, купцов новгородских, сразу схватили
— Узнают в Новгороде — отобьют привычку хватать людей безвинно, — сказал Андрейша.
— Что же делать? — спросил Стардо.
— Ждать, — ответил повар. — Поуляжется тревога, тогда придумаем, как вас из беды выручить. А сейчас из этой каморы ни на шаг. Что надо — Иоганн принесет. Прощайте, друзья, — заторопился повар, — великому маршалу завтрак пора готовить. Хочешь не хочешь, а работать надо. — И Мествин, махнув рукой, выскочил из комнаты.
Время шло мучительно долго. Стардо был спокоен, но Андрейша не находил себе места. То он лежал на блошиных нарах, уткнувшись глазами в прокопченный потолок, то шагал по каморке взад-вперед.
Иногда Андрейша вставал на скамью, снимал мутный пузырь на оконце и выглядывал на улицу. Он подолгу глядел на реку Пригору, на домишки, окружавшие крепость… Построить город у стен Кенигсбергского замка не простое дело. Он вспомнил мастера Бутрима. Литовец как-то рассказал ему, сколько погибло пруссов на здешних болотах. Постройки возводились на сваях. И деревянные мостовые тоже укладывались на вбитые в болото толстые дубовые бревна…
Сторож Иоганн исправно приносил узникам еду и питье.
Прошло три дня.
Вечером четвертого дня, когда в окошке потух дневной свет, главный повар Кенигсбергского замка вновь появился в каморке. Пришел он хмурый, усталый и рассказал, что в подземельях замка замучено много людей.
— Про ваши души рыцари розыск ведут. Пятерых вчера повесили без вины, с троих кожу живьем сняли. Мы думали, как вас спасти, и ничего путного придумать не могли. Только вот разве…
— Как купцы, новгородцы? — перебил Андрейша.
— Выпустил купцов, убоялся великий маршал… Ты про себя слушай. Хотели мы вызвать морских братьев, но раздумали. Пока они приплывут, вас тем временем рыцари схватят. А твоих земляков ждать, Андрейша, опасно да и смысла нет: лазутчики первым делом на русский корабль кинутся. Договорились мы вчера с ганзейскими купцами из Альтштадта. Ихний корабль с селедкой в Эльбинг пришел. Селедку они на барку перегрузят и погонят ее по Висле в город Торун. В Польше кожу и воск хотят купить и обратно в Эльбинг. Мы решили вас со Стардо и Людмилу определить к ним в попутчики. Будешь ты рижским купцом Вильгельмом Шротом, а Стардо и Людмила — подручные. Дадим тебе ювелирного товару немного, колец серебряных, да пряжек, да пуговиц… И денег взаймы дадим. Людмилу оденем в мужское платье, — ответил Мествин на недоумевающий взгляд Андрейши, — не узнают. И ты, и Стардо по-немецки мастера разговаривать, да и Людмила с малых лет с немцами жила.
Повар попытался
— Три дня не спал, — пробормотал он, опускаясь на скамью, — глаза сами закрываются. Если засну, вы меня, ребята, разбудите. — Мествин покачнулся и навалился спиной на стену. — Вечером придут мои люди и проведут в харчевню «Высокий кувшин», — очнувшись, продолжал он. — Людмила с купцами приедет. Они присматриваться не будут, рыцари и у них в зубах навязли. — Повар говорил все медленнее и тише. — В Польше и переждете опасное время. Товарищам твоим, новгородцам, скажем, они в вендский город Штральзунд за вами придут…
Мествин склонил голову на грудь и закрыл глаза. Через минуту он сладко спал.
Андрейша не хотел его будить. Повар проснулся от собственного богатырского храпа.
— В Польше тоже плохо, — уставившись красными глазами на Андрейшу, сказал он, — однако рыцари вас там не достанут. А самое главное, — закончил он, — дороги и на Литву, и в Самбию стерегут, а на Эльбинг забыли, не думают, видно, что к ним в логово побежите.
Попрощавшись и пожелав счастливого пути, повар ушел.
Услышав, что скоро он увидит Людмилу и сможет обнять ее, Андрейша больше ни о чем не мог думать. Он старался представить свою невесту в мужской одежде, повторял слова, которыми хотел встретить девушку.
Вечером пришел Иоганн с четырьмя пруссами, стражниками из Кенигсбергского замка. Они принесли одежду немецких купцов.
Андрейша и Стардо переоделись, посмотрели друг на друга и рассмеялись. Ни дать ни взять немцы. Даже обувь самая модная: башмаки с длинными, загнутыми кверху носками.
До харчевни добрались благополучно.
На следующее утро, на востоке только-только посветлело, Андрейша и Стардо проснулись от лошадиного топота. Возле трактира лошади остановились, кто-то стал громко стучать в дверь.
Андрейша бросился к лестнице, Стардо едва успел схватить его за одежду.
— Увидишь Людмилу, — сказал он, сдерживая улыбку, — смотри не вздумай с ней целоваться.
Мореход только махнул рукой.
Внизу их ждал толстый седой купец в дорожном платье, с мечом на поясе. Щеки у него отвисли и тряслись при каждом движении.
— Здравствуйте, господа, — сказал старик плачущим голосом. — Мне нужен купец из Риги, Вильгельм Шрот.
— Я Вильгельм Шрот, — выступил вперед Андрейша, — а это мой приказчик, — представил он Стардо.
— С нами прибыл ваш слуга с лошадьми и товаром, господин купец. — Старый немец поднял мутные глаза на Андрейшу и поклонился.
Сорок восемь всадников и несколько вьючных лошадей скучились возле харчевни. Всадники были хорошо вооружены. В сером рассвете тускло отсвечивали железные и бронзовые бляхи на щитах, лошади позванивали бубенцами на сбруе, нетерпеливо перебирали ногами. Люди тихо переговаривались. Здесь и купцы и вооруженные слуги. Чем больше отряд, тем безопаснее в дороге.
— Андрейша, я здесь, — услыхал юноша совсем рядом тихий, такой знакомый голос.