Кольцо великого магистра (с иллюстрациями)
Шрифт:
Княгиня Улиана, и прежде страстная христианка, после смерти мужа дошла до исступления. Каждый день выстаивала она по нескольку служб в дворцовой церкви, с утра до вечера кланялась иконам, шепча сухими губами молитвы.
С опухшими от слез глазами, но прямая и строгая, вышла Улиана из спальни. В светличке у девушек она встретила своего сына Скиргайлу и подивилась его сходству с отцом.
Высокий и красивый Скиргайла шутил с боярышнями, а они, забыв про рукоделие, весело, от души смеялись.
С появлением княгини смех умолк. Девушки закраснелись и потупили
— Матушка, — сказал он, целуя ее руку, — в гридне дожидается посол князя Витовта… К тебе, матушка, — добавил он.
— От князя Витовта! Может ли быть? — Княгиня кинула быстрый взгляд на сына. На ее бледных щеках выступили багровые пятна.
Она подошла к окну и стала смотреть сквозь разноцветные стекла. Но ни двор, ни лес, окружавший замок со всех сторон, не привлекли ее внимания. Княгиня лихорадочно соображала, что могло заставить Витовта обратиться к ней. Какие причины толкнули князя, взбешенного убийством отца и матери, пойти на примирение? В том, что Витовт делает первый шаг к миру, она не сомневалась.
Случайно взгляд ее упал на странную фигуру посреди двора, походившую на чучело. Сделав усилие, княгиня узнала постельничего Киркора, посаженного на кол.
Княгиня была согласна с боярином Сурвиллом, что за постельничим Киркором стоял верховный жрец. «Но ведь он и за Витовтом притаился, — думала она. — Надо быть осторожнее».
Улиана перевела взгляд на большую икону в углу и дала клятву не верить ни одному слову язычника.
«Не хотят добром, пусть орден крестит их по-своему», — решила она. А князь Кейстут? Он был язычник, но всегда исполнял свое слово. И сам верил слову даже врага. Был храбр до безрассудства и великодушен к побежденным.
— Пойдем, Ванюша, послушаем, чего хочет Витовт, — сказала княгиня.
И старуха, гордо подняв голову, распространяя вокруг себя запах ладана, отправилась в гридню.
Боярин Видимунд при появлении княгини Улианы упал на колени.
Старуха сразу узнала родного брата княжны Бируты. Она много раз видела его в замке еще при муже. Он приезжал на советы вместе с Кейстутом и знатными кунигасами.
— Встань, боярин, — глуховатым голосом приказала Улиана. — Какой милости хочет от нас предатель Витовт?
Видимунд быстро поднялся с колен, поправил на шее золотую цепь.
— Князь Витовт не предатель и не просит милости, он говорит как равный с равным.
— Князь Витовт, сын Кейстута, не может быть равным великому князю литовскому и русскому, — небрежно ответила княгиня.
Выступающие скулы на худом лице Видимунда покрылись бледностью. Он крепко сжал в руках жезл с бронзовым петухом. Но затевать спор с великой княгиней не входило в расчеты боярина.
— Князь Витовт, — поборов себя, ответил Видимунд, — не одинок. К нему примкнули все — клянусь честью, — все жемайтские кунигасы. Вместе со своими воинами они соберутся под знамена великого Перкуна. Немецкие рыцари протянули ему руку помощи. Витовт силен и могуч сегодня.
Видимунд замолчал, взглянув на княгиню, потом на князя Скиргайла.
«Как
— Князь Витовт ненавидит орденских псов, — громко сказал боярин Видимунд. — Если княгиня Улиана обещает возвратить ему Трокский замок и все владения князя Кейстута, князь Витовт по-прежнему будет жить в мире с Ягайлой, как жили Ольгерд и Кейстут.
Княгиня Улиана в душе была обрадована: Витовт все же пришел с поклоном. Теперь, когда Ягайла породнится с московским князем, он не страшен и как трокский князь.
— Знает ли князь Витовт, — сказала она, — что Ягайла берет в жены дочь великого московского князя Дмитрия?
Видимунд удивился — об этом Витовт не знал, — но лицо боярина осталось по-прежнему непроницаемо.
— Я маленький человек, — сказал он, подумав, — и не посвящен во все дела князя.
В наступившей тишине раздался серебряный звон. Слуга у песочных часов ударил в колокольчик.
— Я согласен отказаться от Трокского княжества, — поспешно сказал князь Скиргайла, — Литве нужен мир.
Княгиня с гордостью посмотрела на сына.
«Теперь бы мне, слабой женщине, сесть поудобнее и подумать», — мелькнуло в голове.
— Великий князь Ягайла собирает большое войско против немцев, — помедлив, сказала княгиня Улиана. — Все русские княжества пришлют своих воинов. И московский князь Дмитрий поможет Ягайле. Если князь Витовт останется в лагере орденских псов, он погибнет. Негоже, боярин, литовскому князю воевать вместе с орденом, заклятым врагом Литвы.
Видимунд закашлялся и хотел возражать, но княгиня Улиана остановила его:
— Я не кончила говорить, боярин. Передай князю Витовту, пусть напишет нам письмо за своей печатью. Мы думаем, — она посмотрела на сына, — великий князь Ягайла согласится вернуть ему отчины… А теперь, боярин Видимунд, прощай. — Старуха протянула белую руку.
Старый кунигас, став на одно колено, почтительно поцеловал руку княгини, чуть заметно пахнущую восковой свечкой.
Оставшись одна, Улиана не переставала обдумывать предложение Витовта. Она старалась восстановить в памяти всю картину последних событий.
Все началось с упрямого старика Кейстута. Он крепко держался старых богов. А старые боги не могли слить воедино великое литовско-русское княжество. Опираясь на упорных язычников в Литве, а главное в Жемайтии, Кейстут захватил великокняжеский престол и выслал князя Ягайлу и его мать Улиану из столицы.
Пришлось схватиться с Кейстутом не на жизнь, а на смерть…
Кейстута больше нет, он с честью похоронен и занял свое место в долине Свенторога. Но Литву продолжала раздирать борьба. Опасность грозила со всех сторон. Сын Кейстута Андрей Горбатый, полоцкий князь, вел тайные переговоры с орденом и подговаривал московского князя вместе с немцами ударить на Литву.