Кольцо викинга
Шрифт:
— Ну, что ты, размазываешь, — не выдержал заинтригованный слушатель. — Чего там?
— Ладно, — Кубик набрал в грудь воздуха. — Ты — это не ты. Понял? А этот, которого мы тогда откопали. Только по одежде тебя и признал. Лицо, волос. Я думал, ты сразу сообразишь… — прервался он.
Абрек нахмурился, шевельнулся, пытаясь осознать сказанное, и недоверчиво ощупал свое лицо. "Да нет. Чего там? Не Ален Делон, но, вроде, все на месте", — хотел сказать он, но тут пальцы скользнули по густым, висящим, словно две длинные
Инстинктивно ухватился за один и дернул, пытаясь избавиться от наваждения. Охнул, почувствовав острую боль.
Глубоко вздохнул, давя нечаянную тошноту, и закрутил головой, осматривая тело.
Так и есть, ничего общего с привычным, довольно худощавым телосложением.
Грубые рыжеватые волосы на руках, да и сами ладони, короткопалые, необычайно широкие, с крепкими толстыми пальцами, никак не могли принадлежать ему.
— Нет. Не может быть, — состояние Игоря можно было смело охарактеризовать, как близкое к истерике. Он всхлипнул, сжал зубы, стараясь удержать стон.
— Ну, вот. А я предупреждал, — с сожалением пробормотал Вовка. Удар кулаком в уже пострадавшую скулу опрокинул Абрека на траву. В голове зазвенело.
— Ну успокойся. Все, — голос Кубика звучал без малейшей злости. — Пойми, Игорек, иначе нельзя. Не успокоишься — врежу снова. Я не шучу, успел подумать, пока ты без сознания валялся. Да, дичь, не может быть… Сумасшествие. Но это есть. Как, почему, не главное. Странности начались еще там, когда Леший умер. Пора понять.
— И еще. Силы тебе, Гоша, еще понадобятся, — глухим голосом закончил приятель. — И это будет самое трудное. Понять и принять это куда труднее, чем осознать внешние перемены.
— Мне, наверное, все-таки легче, — оговорился Вовка, испытующе глядя в лицо лежащего на спине товарища. Пока его естество было частью меня, что-то случилось. Я изменился, и это где-то очень глубоко. И, похоже, какая-то часть осталась… По крайней мере, мне так кажется.
Странно, монолог, произнесенный его спасителем, чуть успокоил.
— А и правда, — потирая скулу, рассудил Абрек, — если рассуждать здраво, вариантов-то и не было. Пуля в живот да еще в упор — гарантированный летальный исход. Без вариантов. А так, хоть и в чужом теле, но все-таки жив.
Опасливо покосился на пудовый кулак и вновь приподнялся из зарослей: — Ты, это… поосторожней, "Макаренко". Челюсть-то не казенная.
— Ты извини, Гоша, но я испугался, — покаянно склонил голову Кубик. — И так хрен разберешь. А если ты с катушек соскочишь, вовсе кранты.
— Так. С этим понятно. Ну, сработал артефакт, ушел вождь, куда полагается… Ладно. Ты сказал, что это еще не все? Говори уже.
Вовка выдохнул, собираясь с духом. Испытующе всмотрелся в глаза друга: — Держись, — он демонстративно поднял могучий кулак. — В общем, размазывать я не мастак. Скажу, как я это понимаю. Я ж не зря тебе
Вовка кивнул в сторону плывущих по реке лодочек: — Это вовсе не съемки фильма. Какие, на фиг, съемки? Это реальность, в которую нас закинуло чертово колечко. Время, в котором жил этот конунг. Вот.
— Хм, — сказанное звучало настолько дико, что Игоря даже не удивило и не испугало.
Он всмотрелся в длинную череду стругов. Перевел взгляд на игрушечную крепость.
— Чудны дела твои, Господи, — только и смог произнести он.
Глава 11
Странная штука — человеческая натура. Сообщение о мгновенном перемещении во времени, чего быть не могло, потому что не могло быть никогда, потрясло куда меньше, чем перевоплощение. Впрочем, и это событие вряд ли можно было считать обыденным. Однако, стала причиной тому благостная, по-летнему яркая и сочная зелень окружающего леса, или просто сработали защитные механизмы, только в себя от невероятного сообщения Абрек пришел куда быстрее, чем в тот раз, когда в тело его приятеля вселилась личность умершего в незапамятные времена разбойника.
Он покосился на замершего в ожидании его реакции на сообщение товарища, перевел взгляд на деловито перелетающего с цветка на цветок шмеля и, наконец, нарушил молчание. Вопрос, вполне естественный и разумный возник у Игоря сам собой: — А почему ты решил, что это — то самое время?..
— Понимаешь… — не стал темнить Вовка, — Я, с ним в одной шкуре побыл чуть дольше. Наверное, перемены какие-то произошли, ну, память, то-се… — он сбился и развел в стороны могучие ладони. — А если честно, хрен его знает. Чувствую… и все.
— Аргумент, — согласился Абрек. — Впрочем, на первый случай сойдет.
Он отвлекся и поскреб крепкими ногтями щетинистый подбородок. — Слушай, а я, что, точно этот, как его?..
— Точно, — кратко подтвердил Кубик, оглядывая приятеля. — Когда увидел, решил, что это сам он. Ну, каким в памяти его, моей, сохранился.
— Дурдом, — подвел черту Игорь. — Но, как бы там ни было, надо жить дальше.
Он оглянулся и заметил лежащую на траве сумку: — Во, гляди, и хабар с нами… Все полегче.
— Да какой там, легче? — охладил радость товарища напарник. — Если все так, как оно есть, жить нам с тобой, Игорек, до первого хорошего спроса. Чужие мы тут. И этим все сказано. А чужаков никто и никогда не любит. В лучшем варианте просто кончат, на всякий случай, или зверь подерет, а могут и в нечисть записать… Все равно, конечно, грохнут, но с извращениями…
— Тьфу на тебя, — передернулся Абрек, которому отчего-то вдруг пришли на память иллюстрации из учебника истории про инквизицию. А вот интересно, что это за крепость? — отвлекся он от грустных видений. — И куда это такая толпа плывет?