Кольцо викинга

Грановский Антон

— У твоего соперника, князя Ярослава, войско в пять тысяч мечей. Он ожидает твоего нападения, и врасплох мы его не застанем. Твоя малая дружина — полторы тысячи воев, из коих больше половины — опоясанные гридни. Плюс — восемьсот викингов ярла Догмара. Новгородских ополченцев будет около тысячи. Да еще — тринадцать сотен нурманов ярла Торкеля. В целом получается больше пяти тысяч мечей.

Князь Владимир побарабанил пальцами по столу.

— Чтобы Торкель встал на нашу сторону, придется раскошелиться, — раздумчиво

произнес он. — Меньше пяти марок за меч он не возьмет.

— Верно, — кивнул наставник Добрыня. — Но денег, которые дадут нам новгородцы, на это хватит.

Егор кашлянул в кулак.

— Разреши слово молвить, князь.

Владимир взглянул на него и ответил:

— Говори, Вульфгар.

— Попробуй сторговаться с Торкелем по четыре марки на ратника. Но посули ему питье и еду за наш счет.

Князь перевел взгляд на своего пожилого наставника:

— Что скажешь, Добрыня?

— Добрый расклад, — одобрил воевода. И добавил с усмешкой: — А к тому времени, как дойдет до расплаты, мечей у Торкеля поубавится.

Егор снова заговорил:

— Нурманы Торкеля жадны и захотят разграбить Киев, — сказал он. — Но отдавать Киев им на разграбление будет негоже.

— Что ты предлагаешь, Вульфгар?

— Посули ему пятую долю от добычи, взятой в Полоцке, и седьмую часть от того, что ты получишь, заняв киевский престол.

— Кусок получается больно жирный, — нахмурился Владимир.

— Нам главное утвердиться в Киеве, — поддержал Егора воевода Добрыня, — а там померкуем, что делать дальше. Есть у меня пара хороших мыслишек на этот счет.

— Да будет так, — решил Владимир.

Он взял серебряный кубок, хлебнул дорогого тмутараканского вина, поставил тяжелый кубок на стол и сказал:

— Идемте, переговорим с Догмаром и Торкелем!

Переговоры закончились успешно, и к вечеру закатили пир горой. Рабы не успевали выкатывать из погреба бочки с брагой, сладким медом и кислым свейским пивом.

Просторная гридница, где проходил пир, была освещена множеством жировых светильников, закрепленных на железных подпорах, вбитых в бревенчатые стены. В середине зала пылал огромный очаг, и почетное сиденье князя Владимира, украшенное изощренной резьбой, было расположено к очагу ближе всех.

Пиршественный стол был уставлен блюдами со вкуснейшей снедью и кувшинами с хмельным питьем — медом, пивом, брагой и вином. Над каждым из викингов, восседавших за столом, поблескивали на стене доспехи — мечи, топоры, щиты и шлемы.

Заздравные речи звучали без перерыва, хмельной мед лился в глотки викингов из рогов, оправленных в серебро и медь. По правую и левую руку от князя Владимира сидели вожди викингов — белый, будто альбинос, ярл Догмар и рыжебородый ярл Торкель.

За спиной у Владимира и Добрыни стояли дружинные гридни. Десять матерых воинов, готовых растерзать любого, кто задумает причинить вред

их князю.

Кроме князя, вождей и воеводы Добрыни за столом сидели несколько десятков викингов и новгородцев, включая Волчка и Торта. Гридница была наполнена веселым гулом, кое-кто за дальней частью стола даже пытался время от времени завести разудалую песню, но все время сбивался либо останавливался, чтобы опустошить очередной кубок или рог.

Владимир взял из рук отрока-виночерпия огромный рог с дорогим ромейским вином, оправленный в золото, поднял его и сказал, обращаясь к вождям викингов:

— Рад, что мы сговорились, друзья! Перун свидетель, я не дам вам повода пожалеть об этом!

— Славься, великий конунг! — гаркнул ярл Догмар так, что всколыхнулись огни в плошках светильников.

— И да помогут тебе боги! — поддержал его вождь нурманов рыжебородый Торкель.

— Славься, конунг! — пронеслось по рядам воинов.

Викинги и новгородцы вновь схватились за кубки и оплетенные в медь и серебро рога.

Егор тоже поднял свой кубок, внимательно прислушиваясь ко всему, что говорилось вокруг, и пытаясь обнаружить в этой разноголосице намек на то, где следовало искать кольцо профессора Терехова.

Князь и вожди выпили изрядное количество вина и были пьяны. Однако они не собирались останавливаться на достигнутом. Провозгласив очередную здравицу и опорожнив очередной рог с ромейским вином, князь Владимир подпер подбородок кулаком и о чем-то задумался.

Белолицый ярл Догмар заметил это первым.

— О чем кручинишься, конунг? — спросил он. — Если надоело вино, испей меда!

Князь взглянул на ярла и проговорил тихим голосом:

— Ты веришь в вещие сны, Догмар?

— В сны? Бывает. А почему ты спрашиваешь?

— Минувшей ночью мне приснился дурной сон.

— Какой сон?

— Мне привиделась моя гибель. И гибель эта была позорной. Я стал рабом и меня засекли насмерть плетьми, а потом бросили мой труп на пожрание свиньям.

Догмар нахмурился. Позорная смерть — это самое страшное, что могло случиться с викингом, потому что такая смерть закрывала перед ним врата Валгаллы.

— Глупый сон, — пробасил рыжебородый вождь Торкель. — Не сбудется и не может сбыться.

— Торкель прав, — сказал белолицый Догмар. — Не стоит кручиниться из-за такой ерунды.

— А если это моя судьба?

— Судьбу можно изменить, если знать как, — заметил Догмар. — Помнишь, я рассказывал тебе о Посланнице Смерти, которая предсказывает судьбу и помогает ее переменить?

— Помню. — Князь слегка прищурил синие глаза: — И Посланница Смерти может мне помочь?

— Да, конунг, она может это сделать. Если хочешь, я сейчас же пошлю за ней.

Князь выпрямился, расправил плечи и величественно проговорил:

— Да будет так!