Кольцо
Шрифт:
На выходе, возле лестницы наверх, Барт и Камул заняли оборону, напряжённо вслушиваясь в звуки из темноты.
Леди Морвен распорядилась:
— Я вперёд, открою люк. Уважаемый Рори — за мной, поднимает рюкзаки. Потом Тани, Эльсар. Барт, Камул — прикрывают. Подниматься по одному, внизу не стоять, чтобы на голову не упало… — она хмыкнула, — …чьё-нибудь неловкое тело. Всё, начали!
Она ловко вскарабкалась по узеньким скобам, глубоко вбитым в стену тоннеля.
Через некоторое время сверху донёсся её голос:
— Следующий.
Рори,
Минут через десять все были наверху, а здоровенный пожилой гном закрыл за ними тяжёлую стальную крышку люка.
Элле с любопытством огляделся.
Полутёмная труба, размером меньше тоннеля раза в четыре; низкий потолок, не позволяющий встать во весь рост. Люди, гномы, расположившиеся вдоль трубы, разгороженной ящиками наподобие железнодорожного вагона на маленькие открытые отсеки. Несколько пар глаз — любопытных, удивлённых, озадаченных.
Леди Морвен повела ребят влево от люка, в самый конец этого странного жилища. Точнее — в конец расположения этого маленького войска: труба уходила дальше, теряясь во тьме. Под потолком редкой гирляндой тянулись малюсенькие лампочки, не столько освещавшие, сколько помогающие ориентироваться.
Ребятам быстро организовали какие-то надувные коврики, обработали раны: больше всех досталось Рори. Потом принесли ворох шуршащих пакетов. Оказалось — чипсы.
— Чем богаты. — Леди Морвен как-то мрачновато улыбнулась. — Надеюсь, теперь у нас достаточно воды, чтобы запивать… это.
Глядя, как детки дружно хрустят картошкой, она только покачала головой.
Тем временем Барт, подняв высоко две десятилитровые канистры, весело возвестил:
— Вода! Больше, чем по две фляги на человека! Да ещё патронов немного. Живём, братва!
Народ оживился, приглушённо загудел.
Молчаливый Камул протиснулся вслед за ребятами и занял пост с самого края, на границе темноты.
Барт, окружённый — насколько это было возможно — народом, негромко, но возбуждённо описывал увиденное. Качали головами недоверчиво, поглядывали в сторону ребят.
— Нет, я сам поверить не могу. Стоим в этих пауках чуть не по колено — вот Эру клянусь, их там с полсотни набито было! Я спрашиваю: «Как вы их так?» И тут смотрю, у пацана ножны на боку; в темноте-то не заметил… И он меч достаёт, а лезвие всё в крови…
— А кровь-то чья? — поинтересовался кто-то с сомнением.
— Да ну тя к морготу! Вот взял, сбил… Кровь чья… Ничья! Я говорю, он меч вынимает, а лезвие как будто в крови. Они же без фонарей были, а дорогу файерами освещали. Огонь красным отражается на клинке. Вот, считай, они четырьмя мечами… Не, вру: у гнома автомат был, Руни покойного. Три меча. А девчонка — дочь леди. — Он понизил голос. — Прикиньте, мать искать пошла! Да… А второй парнишка не уберёгся. Мы его там похоронили, в завале.
— Ну, теперь-то как, что?
— Братва! Всё по плану. Собирались же послезавтра идти — теперь, возможно, завтра
— Ага… Пивком угостишь с чипсами…
Трубу потряс приглушённый взрыв хохота.
— Ну ладно, ладно… Ожили. Всё, давайте досыпайте. Время — четыре утра.
Барт пробрался к ребятам.
— Ну, как вы тут? Устроились?
— Всё в порядке, — кивнула ему леди Морвен. — Посты проверьте и тоже ложитесь. Ребята говорят, что в тоннелях почти спокойно. Утром ещё подумаем. Может, и действительно, нет смысла сидеть здесь ещё сутки.
Даже толком не раздевшись, ребята провалились в сон. Не сон — тёмное усталое забытьё. Последние четыре часа стоили им больше, чем иная неделя.
***
Элле проснулся от чьего-то прикосновения. А может быть, от взгляда.
Последний раз он так по-человечески спал… собственно, вчера, в гостинице базы. Но это было так давно, как будто прошёл месяц. Странно, совсем не холодно. Оказывается, кто-то укрыл его таким же ковриком, на каком он лежал, только не надутым.
Подняв руку, обнаружил, что массивный пластиковый нагрудник снят, воротник мастерки слегка расстёгнут. Открывать глаза не хотелось; обволакивало ощущение покоя и безопасности.
Безумное путешествие внутри корня, рука Дэна, ящик, последнее сражение, могила… Всё виделось как-то отдалённо, словно со стороны. На секунду захотелось снова заснуть. Он вздохнул, открыл глаза.
В трубе стояла всё та же полутьма, но со сна казалось, что стало гораздо светлее. Он различил не только силуэт, но даже лицо сидящей напротив леди Морвен.
— Проснулся, воин? Почти десять часов проспали.
Элле попытался сесть, скривился от боли в ноге.
Проклятая тварь как-то извернулась и укусила его за бедро почти сзади. Или ужалила? Неважно, больше у неё такой номер не пройдёт.
— Очень интересный амулет у тебя.
Элле провёл рукой по груди, нащупал камень, во сне выпавший из ворота.
— Это… семейная реликвия. Очень старая.
— Можно посмотреть?
Элле снял шнурок, подал леди Морвен. Она долго внимательно рассматривала камень, оправу в виде птицы; о чём-то вспоминала. Потом вернула амулет.
— Эльфийская работа. Берилл. Он и в самом деле очень старый.
— Мама сказала — в нём почти нет магии. Просто память. А сколько ему лет?
— Память иногда важнее магии. А лет… Вряд ли кто-то скажет точно. Я думаю, не меньше десяти тысяч.
— Разве такие бывают?!
— Чего только не случается… Ты не бывал в Гондоре?
— Нет.
— В развалинах Белой крепости есть башни. Одна — пустая уже много веков. А две стояли закрытые, с наложенными заклинаниями…
— Я читал. Одну попробовали открыть — она рухнула.