Колдовской мир (Книги 4, 5, 6, 7 цикла "Колдовской мир")
Шрифт:
— Что ты хочешь делать со всем этим? — Я указала на кучу корней. И, когда он промолчал, спросила — Скажи мне, что ты хочешь делать, Херрел? Может быть, это защита от нападения врага?
Херрел улыбнулся.
— Ты права, это действительно для меня щит и меч — самое лучшее, что только можно пожелать, Джиллан. Ладно, слушай, что я хочу сделать. Я не хочу ждать, пока они по своему желанию назначат время и место сражения. Я хочу определить это сам и поэтому вызываю их сюда! Когда взойдет луна, я подожгу эту
— Сложное колдовство?
Теперь он рассмеялся.
— Сильное колдовство. И при этом произойдет вот что: пламя, поднявшееся над кучей горящего дерева, которое так же старо, как и мы, высветит их низменную натуру. Никогда за все тысячелетия существования Дейла никто не мог заставить Всадника-Оборотня отвечать, когда кто-то обнаруживал его генеалогическое дерево. Я не думаю, что они ожидают от меня такого вызова. Они думают, я удовлетворен, ничем не возмущен и живу только одной надеждой. Поэтому, если я вызову их сюда, то должен быть готов встретиться со всем их могуществом…
— И ты думаешь, что можно…
— Будет ли счастье на нашей стороне, это решится сегодня ночью, Джиллан. Я не знаю, в каком облике они появятся, но когда я назову имя Хальзе и потребую права меча, они вынуждены будут признать мои права. И тогда я смогу действовать…
Херрел знал свой отряд и эту страну, он не выбрал бы этот рискованный путь, если бы был другой. Наши шансы были исчезающе малы.
— Херрел, когда мы вызовем их, у меня не будет права потребовать у них удовлетворения?
Он вынул свой меч и провел кончиками пальцев по его лезвию.
— Существует такой обычай, но…
— Говори же!
— Если ты в свете пламени костров сможешь назвать имя оборотня, тогда он снова примет человеческий облик. И тогда ты сможешь потребовать у него права крови и попросить меня выступить в качестве защитника твоих прав. Но если ты неправильно назовешь имя того, кого ты вызвала, то он может потребовать это от тебя.
— А если нам удастся победить?
— Ты получишь право требовать свое — другую Джиллан. Но если брошу вызов я, то, возможно, они выступят против меня всем отрядом и у меня не будет другого выбора, кроме как между жизнью и позором и смертью.
— Ты думаешь, я не смогу узнать Хальзе? Он медведь.
— Звери, которых ты видела — не единственные образы, которые мы можем принимать, а только самые употребительные. Но при таких обстоятельствах, как эти, он не будет медведем.
— Но ты можешь мне помочь…
Херрел покачал головой.
— Я не смогу сделать этого ни словом, ни делом, ни жестом, ни даже мыслью! Назвать имя — это только твое дело, и только ты в этом сможешь преуспеть или потерпеть поражение. Когда ты встанешь перед ним с мечом, ты будешь тем, кто бросает вызов.
— У меня есть двойное зрение. Разве
— Как хорошо оно служит тебе теперь? — спросил он.
Я задумалась о туманных домах, которые я случайно заметила во второй половине дня, и моя уверенность исчезла.
— Риск велик, — продолжал Херрел. — Я сам брошу вызов и буду действовать как смогу…
Голос его звучал решительно, но я еще не сдалась. Я прислонилась к колонне и провела руками по древнему камню. Вот если бы ко мне вернулось мое проникающее двойное зрение хотя бы на несколько мгновений, которые были необходимы для того, чтобы назвать настоящее имя! Я лихорадочно искала пути разрешения этой проблемы. В моей сумке с лекарствами были травы, которые проясняли голову и обостряли разум, а около них были и те, которые излечивали многие болезни. Моя раненая рука больше не болела. Наверное, была возможность усилить мои силы настолько, насколько это было необходимо.
— Херрел… пожалуйста, подай мне мою сумку.
Он изучающе поглядел на меня, словно попытался прочесть мои мысли и понять мой план, но потом взял сумку и положил ее мне на колени.
— Сколько времени у нас осталось до их прихода? — спросила я.
— Не знаю. Я зажгу костер, когда взойдет луна, а потом будем ждать.
Это было слишком неопределенно. Я взяла сумку и нашла в ней маленький флакончик, сделанный из кварца.
— Что ты хочешь делать?
Я открыла руку. Кварц засветился в полутьме.
— Мой Лорд, ты когда-нибудь слышал о моли?
Он посмотрел на меня.
— Откуда это у тебя?
— Из сада, где мы выращивали травы. Монашка Алюзан использует это, но не для колдовства, а потому что у этих настоев целебные свойства, которые могут защитить от колдовства. Я использовала свои знания только дважды, в последний раз на воине, который утверждал, что Всадник-Оборотень взглянул на него дурным глазом и с тех пор его руки и ноги стали беспомощны. Была ли это болезнь, порожденная страхом, или это было настоящее колдовство — не знаю, — я улыбнулась. — Но после того, как в течение трех дней он принимал по нескольку капель в день настоя из этой травы, он снова мог ходить и даже бегать. Это значит, что моли обладает и другими свойствами. Она может разрушать иллюзии…
— Но ты же не знаешь, кто придет и при ком надо это употребить…
— Это неважно. Это ведь мои иллюзии, которые я должна разрушить. Но я не отваживалась сделать это раньше. И я также не знаю, сколько времени пройдет, пока настой окажет свое действие. Если я приму его не во время, настоящее зрение придет ко мне или слишком рано, или слишком поздно. Ты не сможешь меня предупредить?
— Это огромный риск…
— Все, что нам предстоит сегодня сделать — к лучшему. Не лучше ли нам так и поступить?