Колдовской мир. Год Единорога
Шрифт:
– Глупец! – гаркнул капитан. – Это же шкура оборотня! Тебе что, жить надоело?
Смаркла затрясло, самодовольная ухмылка разом сползла с его побледневшего лица. Он подобрал хворостину, лежащую у костра, приподнял коврик и откинул его еще дальше.
«Почему обычный кусок меха вызывает у этих людей такой ужас? – подумала я. – Быть может, он напоминает им о том, как им пришлось повстречаться со Всадниками в их зверином обличье?»
Отсюда я видела краешек ремня моей сумки, лежавшей в тени скалы. Если они найдут ее, то тут же уничтожат, испугавшись «магии», заключенной в пузырьках. Вот
Капитан между тем вернулся к допросу:
– Куда они ушли? Что за этой стеной?
– Этого я не знаю. Они говорили о какой-то стране…
Капитан резко откинул забрало и стянул с головы шлем. Оказалось, у него очень светлые волосы – не соломенные или светло-русые, как у жителей Долин, а почти белоснежные. Такие волосы бывают у стариков, но он был еще довольно молод. Его острый с горбинкой нос напоминал орлиный клюв (орлиный клюв… неужто я теперь вечно буду искать в человеческих лицах звериные черты?), лицо было широкое, с высокими скулами, а глаза маленькие и узкие, словно он щурился.
Он провел ладонью от виска к затылку, приглаживая волосы. У него был вид смертельно уставшего человека. Он сел на камень и уставился в огонь. Разведчики вернулись быстро.
– Что там?
– Ров с камнями, а за ним – скала. Они бы никак там не прошли.
– Но ведь они были здесь, – тихо произнес второй с дрожью в голосе. – Уйти отсюда тем же путем они не могли – мы бы их заметили. Так куда же они подевались?
Капитан перевел взгляд на меня:
– Ну? Куда?
– Они просили Ворота открыться – и те открылись.
Для них, но не для меня. Но это меня не остановит – как не остановит и эта жалкая горстка перепуганных мужчин. Где-то за этой стеной – часть меня: она взывает ко мне, направляет меня, и рано или поздно мы с ней соединимся!
– Она… она могла бы нас, туда… – Такмор кивнул в сторону ущелья. – Ведьмы ж вроде стихиями повелевают, вот пусть она нас туда по воздуху и перенесет.
Капитан покачал головой:
– Такое ей не под силу. Почему, думаешь, она тут сидит? Нас дожидается? Могла бы разрушить их чары – духу бы ее здесь не было. Ушла от нас добыча, вот что.
Смаркл облизнул губы, остальные нервно заерзали.
– И что теперь делать, капитан?
Капитан пожал плечами:
– Сначала поедим, потом… – он поглядел на меня и гнусно ухмыльнулся, – как следует развлечемся. А утром составим новый план.
Солдаты загоготали, похлопывая друг друга по плечам. Я бросила быстрый взгляд на костер, в котором жарилось насаженное на вертела мясо. Скоро их ужин будет готов, они быстро покончат с ним, а потом…
О, имей я хотя бы крупицу знания, я бы нашла способ защитить себя! Я чувствовала: оружие, которое мне нужно, – внутри меня, но как до него добраться? Быть может, если я вновь призову на помощь всю свою волю…
10
Никакой тени!
Моя сумка… Мои мысли все время отчаянно возвращались к ней. Солдаты набрали в котелок снега и поставили его рядом с костром. Капнуть бы туда всего несколько капель из одной маленькой бутылочки – и я спасена! Вот только сейчас бутылочка эта для меня не более досягаема, чем исчезнувшие
Вот они принялись за еду: кромсали жареные тушки ножами, жадно вгрызались в куски сочного мяса. Как же мне захотелось есть! Действие снадобья закончилось, и голод дал о себе знать с новой силой. Со мною, конечно же, никто не поделился, оно и понятно. Что бы эти люди ни надумали сотворить со мной сегодня, завтра они уедут отсюда без меня: к чему им лишняя обуза, да еще и внушающая такой ужас?
Сумка. Мне нужна моя сумка. Я старалась не смотреть на нее, чтобы ненароком не привлечь к ней внимание солдат, но, в очередной раз исподтишка глянув в ее сторону, я обомлела: сумка лежала на виду. Но как?.. Она только что была между теми двумя валунами, а теперь – словно кто-то подвинул ее на несколько дюймов!
Может ли быть, что это мое отчаянное желание заставило сумку выползти из своего укрытия?.. Звучит совершенно невероятно, но что я потеряю, если попробую снова?
Сама не полностью понимая, что делаю, я уставилась на огонь и, сосредоточившись, начала рисовать перед внутренним взором крышку сумки с замком. О, как же это оказалось непросто! Так всегда бывает с вещью, с которой имеешь дело по сотне раз на дню: ты так привык к ней, что уже не замечаешь деталей ее облика, а когда пытаешься воссоздать его в памяти – зачастую выходит невесть что.
Ну же, сосредоточься! Итак… стержень поверх металлической петли… повернуть его вниз… готово! Теперь откинуть крышку… Флаконы и бутылочки… В каком порядке я их сложила?
В мыслях я перенеслась в мастерскую почтенной дамы Алусан и заново, шаг за шагом, повторила путь от самого порога… Пятый! То, что мне нужно, лежит в пятом кармашке!
Пузырек узкий, непрозрачный, с пробкой из черного камня… А ну, выползай!.. Я уронила голову на колени – пусть думают, что я в отчаянии, – и скосила глаза в сторону сумки. Крышка сумки шевельнулась! Я задохнулась от восторга и удивления, при этом чуть не сведя на нет все мои усилия. Но через пару мгновений мне снова удалось сосредоточиться – и желанный пузырек из кости выскользнул из сумки.
Хорошо… теперь прыгай в котелок. Мясо горячее и жирное – их точно одолеет жажда. Прыгай в котелок, косточка… Пузырек задрожал, приподнялся и поплыл к котелку.
Время от времени внимание мое слабело, косточка с заветным содержимым падала, но я вновь сосредотачивалась – и она вновь двигалась туда, куда направляла ее моя воля. Наконец она подпрыгнула – и плюхнулась в талую воду. Никто из Гончих этого не заметил.
Осталось последнее – вынуть пробку. Ну же, Гиллан, ты можешь… Я напрягла последние силы; по вискам потекли тоненькие струйки пота, подмышки взмокли, но я не сдавалась, не ослабляла волю…
Чья-то рука потянулась к котелку. Затаив дыхание, я смотрела, как маленький рог для питья погрузился в воду. Только бы этот лучник не увидел, что лежит на дне, умоляю, только бы не увидел… Лучник с жадностью опустошил рог, передал его другому, тот, напившись, – третьему. Так очередь дошла до каждого из них – кроме капитана.
Теперь оставалось лишь ждать.
Наконец последние кости были обглоданы и раскиданы среди камней, а все, кто напился из котелка, по-прежнему вели себя как ни в чем не бывало.