Колдовство любви

Клоу Аннет

– Открой глаза, глупышка, иначе упадешь во время танца. Жаль, что на корабле нет музыкантов, но ничего – я напою тебе мелодию и покажу движения самого благородного из всех танцев.

– Танец?.. А я думала… – голос Лали прервался от смущения. Ей было стыдно за себя.

Отблеск солнечных лучей отразился в глазах Антонио.

– Я^: понял тебя, – тихо прошептал он, – но сначала танец.

«А потом?» – едва не сорвался вопрос, но девушка успела остановиться. Довольно показывать свою слабость.

Танец оказался весьма

благородным и до невозможности скучным. Лали все время хотелось ускорить движения, но Карриоццо старательно пресекал ее попытки. Впрочем, близость к Антонио сумела напитать этот скучный танец приятным удовольствием, и, наслаждаясь прикосновением рук, обнимавших ее талию, девушка послушно двигалась бок о бок с мужчиной в такт мелодии, которую он старательно напевал.

– А нельзя танцевать иначе? – поинтересовалась Лали, когда Антонио сделал изящный поклон, заканчивая паванну.

– Тебе должна понравиться фарандола, – улыбнулся Карриоццо и тут же заставил Лали быстро крутануться на месте пару раз, затем пропустил под своей рукой и, наконец, крепко обхватив за талию, быстро закружил девушку по палубе, непрестанно меняя направление движения. – Нравится?

– Очень! – счастливо засмеялась Лали.

Быстро уловив ритм, девушка легко повторяла движения Антонио, который то прижимался к ней, то отстранялся прочь, а затем вновь привлекал к себе.

Внезапно Карриоццо резко остановился и, недовольно оглянувшись на зрителей их импровизированного спектакля, потянул девушку в укромное место. Устроившись между бортом галеры и огромными тюками с товарами, где их никто не мог увидеть, Антонио с жадностью впился в зовущие девичьи губы, и Лали, застонав от удовольствия, послушно прильнула к нему. Забыв обо всем, молодые люди погрузились в упоение поцелуем, пьянея от страсти, словно от вина.

– Моя… – низким, прерывающимся голосом прошептал он, оторвавшись на миг от ее сладких, слегка припухших губ.

– Твоя… – промурлыкала девушка и вновь потянулась за поцелуем к Антонио.

Карриоццо вздрогнул и отстранился.

– Темнеет. Франческо нас пригласил на ужин к себе.

Лали обиженно уставилась на Антонио. Она, конечно, успела проголодаться, но напоминание о капитане и ужине именно сейчас показалось ей обидным.

– Я не хочу вновь выслушивать его глупую болтовню.

– Как хочешь. Ступай в нашу каюту. Я принесу тебе что-нибудь из еды.

Разгоряченный танцем Антонио позволил себе на время забыть свою клятву. Но утопающее в море солнце заставило его остановиться. Он не должен, не смеет обманывать доверившуюся ему девушку. Иначе будет считать себя не меньшим подлецом, чем шахзаде и Джаноцци. С этого самого момента Лали для него лишь маленькая девочка, которой он обещал помочь.

Но коварной змеей в сознание вползала мысль, что вряд ли он сумеет сдержать себя, если Лали – золотой тюльпан, выросший в гареме, – будет столь настойчива. Будь прокляты обычаи османского мира, где женщин с детства готовят в наложницы!

31

Насытившись долмой в виноградных

листьях и кусочками спелой дыни, Лали старательно умыла руки и лицо в чаше с водой, окинула беглым взглядом каюту, освещенную тусклой лампой и озадаченно замерла, взглянув на постель.

– Что-то не так? – спросил Антонио, наблюдавший за ней.

– Ты будешь спать здесь?

– Ты возражаешь?

«Глупый вопрос. Больше всего на свете я хочу, чтобы он все время находился рядом».

– Нет, но я полагала, это неприлично – девушке и мужчине спать в одной комнате. Или в Италии считают иначе?

– На корабле мало места, но полно мужчин, которые с удовольствием захотят отведать женской ласки. Поэтому я буду твоим стражем. Забыла разве, что в гареме Ибрагим-паши меня считали евнухом?

«Я помню взгляды, которыми одаривали тебя женщины! Такой переполох поднялся в гареме при твоем появлении, что не удивлюсь, если многим из этих похотливых дур удалось развлечься с тобой!» – сердито подумала Лали, но вслух произнесла совершенно другое:

– Но что подумают се эти мужчины?

– Тебе не о чем беспокоиться. Когда мы прибудем в Венецию, ты их больше не увидишь.

«Антонио будет находиться рядом!» Отвернувшись, Лали выпустила на мгновение довольную улыбку, но тут же сделала страдальческий вид и брезгливо потрогала постель.

– Не знаю, смогу ли я уснуть здесь, – изобразила она сомнение. – Выглядит не очень мягко.

– Гаремное ложе было значительно мягче, но, помнится, в пещере у водопада кое-кто довольно неплохо выспался на жестких ветках?

Смутившись, Лали опустила голову, скрывая от Антонио покрасневшие щеки, и принялась расшнуровывать платье, надеясь, что он захочет ей помочь. Однако надежда ее не оправдалась, и после упрямой борьбы со шнуровкой девушка с облегчением выскочила из платья и положила его на сундук. Оставшись в тоненькой сорочке, Лали поежилась и поспешно забралась в кровать, огороженную деревянными бортиками.

– Удобно? – над ней склонилось улыбающееся лицо Антонио.

–. Дома было значительно мягче, – поморщилась Лали. – Да еще эта качка…

– Закрой глаза и сразу уснешь, – расправив одеяло, Карриоццо заботливо накрыл им девушку. – Спи, я приду позже.

– Ты уходишь? – даже не делая попытки скрыть свое отчаяние, Лали с обидой заглянула ему в глаза. – А как же обещание охранять меня?

– Мне нужно поговорить с Франческо. Я не задержусь, – Антонио запечатлел нежный поцелуй на ее губах.

Встрепенувшись, она попыталась обнять его за шею, но…

– Не спеши, кара миа, – прошептал Антонио в зовущие губы девушки. – Доброй ночи, – пожелал он и вышел из каюты.

«Этот мерзавец прекрасно знает, что творится со мной, – разозлилась Лали, – и мучает меня! Как можно уснуть в такую ночь?»

Карриоццо тщательно запер каюту. Антонио не хотелось, чтобы кто-то из купцов или того хуже – матросов – пробрался к Лали и попытался взять то, что по праву принадлежит лишь ему. Устраивать драку и убийство на корабле было бы безрассудством.