Колдун из Салема
Шрифт:
— Что… что вы имеете в виду? — спросил он, запинаясь.
Бенсен лишь в самый последний момент сумел подавить торжествующую ухмылку. Он, похоже, выиграл эту схватку. Бросив быстрый взгляд на Норриса, он откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Лишь после этого он ответил:
— Там погиб человек, мистер Филлипс.
— Погиб человек?
Бенсен кивнул.
— Это затонувшее судно, — продолжал он, обдумывая каждое слово, — которым вы так живо интересуетесь, — какое-то необычное судно. С ним что-то не так, и я хотел бы знать, что.
Филлипс
— С чего вы это взяли? — спросил он. — Действительно, на этом судне находятся кое-какие… бумаги. Бумаги, представляющие для меня большую ценность. Если вы укажете мне местонахождение затонувшего судна и это действительно окажется «Владычица тумана», то я готов выплатить вознаграждение…
— Послушайте, Филлипс, — гневно перебил его Бенсен. — Вы знаете так же хорошо, как и я, что это именно то судно, которое вы ищете. И я вполне уверен, что вы также сможете объяснить, что же произошло с нашим другом. Мы ведь действовали вроде бы осмотрительно. Мы пошли туда втроем: я, Фрэд — вот он сидит — и еще один наш друг. Мы ныряли на глубину, чтобы во всем убедиться. Но один из нас оттуда не вернулся.
— Ваш друг… утонул? — испуганно спросил Филлипс.
Бенсен впился в него сердитым взглядом.
— Нет, — сказал он. — Он не утонул. Его что-то убило. И вы знаете, что.
Секунд десять, а может и двадцать, Филлипс в упор смотрел на Бенсена, ничего не говоря. Затем он, схватившись обеими руками за свою тросточку, встал — причем так поспешно, что его стул отлетел в сторону и перевернулся, — и глубоко вздохнул.
— Вы сошли с ума, мистер Бенсен, — холодно сказал он. — Я сожалею по поводу того, что случилось с вашим другом, но, судя по вашему рассказу, это вы во всем виноваты, а не я.
— А может, полицейские будут другого мнения? — не менее холодно спросил Бенсен.
На этот раз Филлипс лишь пожал плечами.
— Возможно, — сказал он. — Хотя они, скорее всего, придут к выводу, что вы и ваши друзья на свой страх и риск занимались поисками каких-то мифических ценностей и при этом ваш друг погиб.
— Может быть, — кивнул Бенсен, оставаясь по-прежнему невозмутимым. — Но так же возможно, мистер Филлипс, что они пошлют кого-нибудь туда, чтобы на месте посмотреть, что к чему, и, может быть, он оттуда не вернется, и тогда они, может быть, поднимут по этому поводу такую шумиху, что вам, может быть, никогда уже не увидеть этих ваших так называемых бумаг. Не слишком ли много набралось «может быть», мистер Филлипс, чтобы вы могли чувствовать себя спокойно, а?
В глазах Филлипса сверкнула ненависть. Однако расчет Бенсена на этот раз оказался правильным. Гневно взглянув на него, Филлипс резко повернулся и пошел к выходу. Но он не вышел из комнаты: наоборот, он лишь плотно закрыл дверь и снова вернулся к столу. Ухмылка Бенсена стала еще шире.
— Ну и? — резко спросил Филлипс. — Что вам нужно?
— Вот это
— Что вам нужно? — нетерпеливо спросил Филлипс. — Если вам нужны деньги, то скажите, сколько вас устроит. Но не перестарайтесь: мне нечего скрывать, да и потерять в этом деле я могу не так много, как вы, вероятно, думаете. Я сейчас разговариваю с вами только потому, что у меня просто нет ни недели, ни даже дня на то, чтобы вступать в разбирательства с властями. Сколько вас устроит?
Он положил свою тросточку на стол, засунул левую руку в карман и вытащил оттуда битком набитый бумажник.
Но, несмотря на то, что Филлипс уже раскрыл бумажник и приготовился отсчитывать десятифунтовые купюры, Бенсен отрицательно помахал указательным пальцем.
— Попридержите свои денежки, мистер Филлипс, — сказал он. — До поры до времени. Я еще и сам не знаю, сколько меня устроит.
Глаза Филлипса сузились. Он медленно закрыл бумажник, засунул его обратно в карман и взял свою тросточку.
— Что вы имеете в виду?
— Я еще и сам не знаю, сколько меня устроит, — повторил Бенсен. — Это значит, что я еще не знаю, насколько может возрасти сумма. Сколько вас? Трое, не так ли?
— При чем здесь это? — спросил Филлипс.
— Вы сами, — невозмутимо продолжал Бенсен, — а еще юноша, уже целую неделю не выходящий из своего номера, да громила со свиноподобным лицом. Поправьте меня, если я кого-то пропустил.
— Вы… хорошо осведомлены, — холодно сказал Филлипс.
— Да, я навел кое-какие справки, — кивнул Бенсен. — Так, на всякий случай. Я даже знаю, что на самом деле вас зовут совсем не Филлипс. Впрочем, это не имеет значения. Мое предложение очень простое: поделим все поровну. Мы с Норрисом получим каждый свою долю, такую же, какую получите вы и два ваших спутника. То есть все будет поделено на пятерых, а не на троих.
Филлипс покачал головой. Он так поджал губы, что они превратились в тонкую полоску. Бенсен отчетливо видел по лицу Филлипса, что тот напряженно размышляет.
— Вы, должно быть, совсем спятили, — сказал Филлипс в конце концов. — На судне нет ни золота, ни других драгоценностей. Только сундук с бумагами.
— Ну, мы живем в смешное время, — возразил Бенсен, ухмыляясь. — Сегодня бумага может стоить намного больше, чем золото и драгоценные камни. Так как?
Филлипс размышлял целую минуту. Затем он кивнул. У Бенсена отлегло от души. Ему уже начало казаться, что он, пожалуй, завысил свои требования.
— Договорились, — сказал Филлипс. — Если вы с вашим другом поможете нам достать сундук, то я заплачу вам столько, сколько вы потребуете. Вы хорошо ориентируетесь на побережье?
— Я туда больше не пойду, — сказал Норрис еще до того, как Бенсен успел что-то ответить. — Меня и десятью лошадьми туда больше не затащишь — ни в то место, ни в его окрестности.