Колдун из Салема
Шрифт:
Но я же не был сумасшедшим! Я отчетливо видел, что представляла собой эта комната, когда я открыл дверь в первый раз!
Мой взгляд упал на зеркало над камином. На какое-то мгновение мне даже захотелось увидеть в зеркале отражение комнаты в том виде, в каком она была до этого, но я увидел лишь собственное отражение.
Всмотревшись в свое лицо, я перепугался: мои глаза лихорадочно блестели, щеки ввалились, бледная кожа покрылась маленькими блестящими капельками пота. Я с трудом оторвал взгляд от зеркала, повернулся и подошел к кровати.
Возле нее стояла моя дорожная сумка. Она была приоткрытой, но не распакованной. Это, должно быть, Кэрредайн
Сам не зная почему, я распаковал свою сумку и достал лежавшую на ее дне трость-рапиру. Болдуин, наверное, подумает, что я совсем свихнулся, если я заявлюсь на ужин с тростью, но при данных обстоятельствах мне было на это наплевать. Я смогу чувствовать себя спокойнее, если под рукой у меня будет оружие.
Однако внутренний голос тихо, но настойчиво нашептывал мне, что это оружие вряд ли эффективно защитит меня от опасностей, которые могут подстерегать нас в этом странном доме…
Пробуждение было похоже на мучительное, бесконечно долгое выныривание из черного небытия. Она словно пыталась выбраться из мрачной пустоты болота, которое своими невидимыми цепкими пальцами удерживало ее сознание и пыталось снова затащить ее в полное забытье. Застонав, она открыла глаза.
Она лежала на чем-то твердом и холодном. Откуда-то потянуло ледяным сквозняком, и она задрожала от холода. На левом плече у нее копошилось, щекоча и слегка царапая, что-то маленькое и мягкое.
Дженни с трудом приподнялась на локтях, левой ладошкой потерла глаза и попыталась рассмотреть окружающие ее предметы. Но она увидела лишь тени. Над ее головой, похоже, был сводчатый потолок, но она не была в этом уверена. В воздухе пахло сыростью. Где-то капала вода.
Она решила, что находится в подвале. Дженни безуспешно пыталась вспомнить, как она сюда попала. Но в ее памяти был провал, и попытка что-то вспомнить лишь причиняла ей почти что физическую боль.
Она, приподнявшись, села на пол, всмотрелась широко раскрытыми глазами в темноту и пошарила вокруг себя руками. Ее пальцы скользнули по влажному камню и коснулись чего-то маленького и пушистого, но это существо тут же бесшумно ускользнуло прочь. Дженни в ужасе отдернула руку. Ее сердце начало колотиться, а перевозбужденное воображение уже рисовало в окружающей темноте крыс, пауков и бестелесных призрачных монстров. Она просидела, скованная ужасом, целую минуту, прежде чем ей удалось взять себя в руки. Медленно наклонившись вперед, она поднялась на колени и протянула руку перед собой. Возле нее лежало что-то большое, длинное и темное. Падавший непонятно откуда очень слабый свет не позволял что-либо рассмотреть, но в сознании Дженни мелькнула догадка. Ее пальцы нащупали какую-то ткань, скользнули дальше и коснулись гладкой и очень холодной кожи. Чарльз!
И вдруг она вспомнила все, что с ними произошло. Вскрикнув, Дженни вскочила на ноги и отшатнулась назад. Она коснулась лица Чарльза лишь на миг, но и этого было достаточно, чтобы понять, что он мертв.
Мертв! — стучало у нее в голове. — Мертв!
Крик, уже готовый вырваться из ее горла, застыл у нее на устах. Она вдруг отчетливо вспомнила буквально все: ее побег с Чарльзом, их намерение добраться до Гретна Грин, заброшенный дом в лесу, двери, вдруг открывшиеся сами по себе, а еще… пауков!
Дженни, закричав, повернулась, бросилась было бежать, но натолкнулась в темноте на стену и стукнулась лбом о твердый камень. Тупая боль от удара заставила ее снова вскрикнуть и этим вернула к реальности. Она замерла на месте, заставила себя пять или шесть раз глубоко вдохнуть и выдохнуть, и тем самым сумела — уже во второй раз — подавить в себе панику. Пауки, вспомнила она, набросились на них и что-то с ними сделали — не только с их сознанием, но и с их телами. Что-то такое, чего она не могла, да и не хотела сама себе объяснить. Она не потеряла тогда сознание полностью, однако все, что произошло с того самого момента вплоть до ее пробуждения в этом подвале, было словно скрыто за завесой и представлялось чем-то нереальным, будто это был сон, хотя Дженни осознавала, что это был отнюдь не сон.
Дженни изо всех сил старалась не думать о неподвижном теле, лежащем позади нее на полу. Она вспомнила, что — уже после того, как на них набросились пауки, — они вроде бы видели мельком ее отца и отца Чарльза. Но она отогнала эту мысль и попыталась сосредоточиться только на том, как она попала сюда. По всей видимости, пауки по какой-то причине отпустили их с Чарльзом. И тут она осознала, что если не попытается сейчас думать о чем-нибудь другом, то просто сойдет с ума.
Она осторожно подняла руки, вытянула их перед собой и медленно пошла вперед. Ее шаги на влажном каменном полу отдавались странным гулким эхом, и чем дальше она шла, тем сильнее становился запах гнили. Она наткнулась руками на камень, положила на него ладони и затем — шаг за шагом — пошла вдоль стены, ощупывая ее. Сначала она пыталась считать шаги, но подвал оказался слишком большим, а ее мысли были в такой сумятице, что она не смогла долго концентрироваться на счете.
Наконец ее рука провалилась в пустоту, и тогда, осторожно вытянув вперед ногу, она нащупала нижнюю ступеньку какой-то лестницы. Дженни в сомнении замерла на месте, взглянула еще раз широко раскрытыми глазами в темноту позади нее, а затем, повернувшись, начала осторожно подниматься по невидимой для нее лестнице.
Через некоторое время она увидела свет. Это был всего лишь тонюсенький лучик бледного света, пробившийся из-под какой-то двери, но это был дневной свет.
Дженни пошла быстрее и наконец-то добралась до верхней ступеньки, подгоняемая страхом, охватившим все ее существо. Когда она подошла к двери, ее сердце колотилось, а по всему телу выступил липкий холодный пот.
Дверь оказалась запертой.
Дженни вскрикнула от страха и разочарования, отчаянно затарабанила кулаками по двери, а затем отпрянула назад. Ее охватила паника. Резко обернувшись, она поскользнулась на влажном каменном полу и чуть было не упала, лишь в самый последний момент сумев удержаться за стену. От основания лестницы до нее донеслись какие-то звуки. Ей показалось, что она слышит шарканье шагов и шорох семенящих маленьких волосатых ножек… черных ножек, покрытых тонкими, похожими на проволоку волосками… паучьих ножек… сотен тысяч паучьих ножек, осторожно крадущихся к ней… поднимающихся вверх по ступенькам, словно черная колеблющаяся волна… медленно… медленно, но неудержимо…