Колдун из Салема
Шрифт:
Вдруг раздался пронзительный скрежет. Дрожа от страха, Дженни отняла руки от лица, собрала остатки мужества и заставила себя посмотреть туда, откуда раздался скрежет.
Скрежет раздавался от двери.
Массивная, в руку толщиной дубовая древесина начала изгибаться, словно под огромным давлением. Дверь трещала и скрипела, от нее отскакивали длиннющие щепки, а затем и одна из железных деталей крепления с силой отлетела и шлепнулась на пол. Полотно двери раскололось, огромная, в ладонь шириной трещина пробежала сверху донизу, и в ней появилось…
Крик Дженни перерос в безумный вопль…
—
Говард, тяжело вздохнув, выпрямился, угрюмо посмотрел на сломанный нож в своей руке — это был уже третий нож, который он сломал, пытаясь открыть замок, — и отошел от двери, пожав плечами.
— Отойди-ка в сторону, Роберт.
Я повиновался. Рольф что-то пробурчал, отошел на три-четыре шага назад и напряженно посмотрел на дверь. Затем он с разбега ударил дверь плечом, вложив в удар всю мощь своего огромного тела. Дверь задрожала, как будто в нее попал пушечный снаряд. От дверной коробки во все стороны разлетелась мелкая известковая пыль, а одна из бронзовых деталей двери отскочила и шлепнулась на пол.
Но дверь осталась на своем месте.
Рольф при этом отскочил назад и лишь с трудом удержал равновесие, отчаянно размахивая руками. Он, сморщившись, потер ушибленное плечо, и в его глазах появилось недоуменное выражение.
— Не поддается, — пробормотал он. — Я никогда еще такой чертовой двери…
Он рявкнул, отошел назад и приготовился было еще раз попытаться выбить дверь, но Говард резким движением удержал его.
— Оставь ее, Рольф, — сказал он. — Ничего не выйдет. Дверь заколдована.
Он вздохнул. У него было какое-то непонятное выражение лица.
— Ну и глупец же я, Роберт, — пробормотал он. — Этот дом — просто огромная западня. Мне следовало об этом догадаться с самого начала.
Я ничего не ответил и лишь посмотрел на кучу истлевшей одежды и серой пыли — все, что осталось от Болдуина. По спине у меня побежали ледяные мурашки. «Но я уже мертв», — сказал он тогда. Я никак не мог избавиться от ужаса, охватившего меня в тот момент.
— Ты бы этого не смог сделать, — пробормотал я, не столько потому, что я так действительно думал, сколько для того, чтобы что-нибудь сказать и тем самым нарушить зловещую тишину, воцарившуюся в помещении.
Говард мрачно засмеялся.
— Смог бы, — ответил он. — Я должен был догадаться об этом. По крайней мере в тот момент, когда…
Он больше ничего ни сказал, а лишь в бессильном гневе сжал кулаки и, неожиданно и резко повернувшись, подошел к одному из окон. Мы, впрочем, понимали, что это было бесполезно: когда мы обнаружили, что дверь не открывается, первое, что мы попытались сделать, — это открыть какое-нибудь окно. Но створки оказалось невозможно открыть, словно они были приварены, да и выбить окно тоже не получилось. Говард покрутил оконную ручку, сокрушенно вздохнул и снова подошел к столу.
— Я попробую еще раз, — пробурчал Рольф. — Ведь просто смешно, что я…
— Это бессмысленно, — перебил его Говард. — Эту дверь не сможет выбить и слон. Но мы выберемся отсюда, — последние слова были сказаны скорее с сомнением, чем с уверенностью. — Что-то должно произойти. Я очень сомневаюсь, что они удовлетворятся
— Или от жажды, — добавил я. — Это произойдет быстрее.
Говард посмотрел на меня так, как будто такая возможность до сего момента ему и в голову не приходила. На какой-то миг его лицо исказилось от испуга, но затем он снова взял себя в руки.
— Глупости, — сказал он. — Что-то должно произойти. Я это чувствую. Этот дом… весьма необычный дом.
Вот против этого я возражать уже не стал. Еще когда я только вошел в этот дом, я сразу почувствовал, что с этим зданием что-то не так. Это был не просто дом из камня и дерева — нет, это было нечто иное.
Рольф, молча слушавший наш разговор, повернулся и, вполголоса выругавшись и подойдя своей шаркающей походкой к камину, наклонился над огнем так низко, насколько позволяли потрескивающие языки пламени.
— Что там такое? — спросил я с любопытством.
Рольф наклонился еще чуть ниже, отпихнул ногой горящее полено в сторону и немного отвернулся от огня. Я увидел, что его лицо стало черным от копоти. В брюки впивались маленькие сверкающие искры.
— Нет, тоже не получится, — пробормотал он. — Слишком узко, не пролезем. Кроме того, там, наверху, вроде бы есть решетка или что-то подобное.
Я некоторое время разочарованно смотрел на него, а затем повернулся к Говарду.
— А как насчет книг? — спросил я.
Говард нахмурил лоб:
— Книг?
— Ты говорил, что это… магические книги.
Говард кивнул.
— Да, конечно, но… — он, не договорив, вздохнул. Прошло несколько секунд, прежде чем он повернулся и направился к одной из полок.
Но он так и не дошел до нее.
Я до сих пор не понял, что это было, и какэто вообще произошло. Вдруг возникла какая-то галлюцинация, но галлюцинация такой интенсивности, с какой я в своей жизни еще никогда не сталкивался. Я и глазом не успел моргнуть, как вдруг очутился совсем не в библиотеке. Помещение вокруг меня оказалось намного большим, чем библиотека. Оно походило на серую, пропитанную сыростью и холодом пещеру, погруженную в полумрак, сквозь который пробивались лишь отдельные узкие лучи тусклого, я бы сказал, какого-то болезнетворного света. Я был уже вовсе и не я. Мое тело стало телом другого человека — какого-то незнакомца, точнее сказать, незнакомки. Это было тело молодой женщины или девушки, забившейся в угол этого помещения. Ее — вернее, мой — взгляд был прикован к противоположной стене, посреди которой виднелась разломанная дверь. Сквозь эту дверь вползало, колыхаясь и дрожа, бесформенное ужасное существо…
Вдруг галлюцинация исчезла, причем так же быстро, как и появилась. У меня было такое ощущение, что по моему телу — или же только по моей душе — шандарахнули невидимым волшебным кулаком, да так, что все во мне содрогнулось. Я зашатался и, пытаясь схватиться за что-нибудь руками, упал на колени. Словно сквозь серую колеблющуюся завесу я услышал произнесенные Говардом слова.
— Роберт! — в голосе Говарда чувствовались одновременно и озабоченность, и страх. — О господи, парень, что с тобой?