Колдун одиннадцатого мира
Шрифт:
— Кхм… — Кашель напомнил ей о моей ранее озвученной просьбе.
— Поздравляю вас, Виктор. — Слегка смутившись, поправилась Стефания, сцепив руки под столом. — Вы совершили невероятное.
— Спасибо, Стефания. — Ответил я, распрямив спину и вернув былую осанку. — Хотя ты сама совершила не меньший подвиг. Я слышал от Картера о самолете и том, что там произошло. Если бы не ты, то я бы давно в аду вместе с чертями в пасьянс играл.
— Да, Грэг… — Ой, зря я упомянул парня. Капитан опять на глазах сдулась, опустившись головой на стол.
«Нужно что-то делать» — Подумал я, заметив как народу становиться все больше, а царивший
— Так, вставай, Роджерс. — Сказал я, быстро встав со стула и накинув на плечи сползшее пальто. — Поехали. Нам нужно в одно место.
— Какое? — Непонимающе спросила героиня, положив голову набок.
— Узнаешь. — Ответил я, сделав к ней шаг и, пользуясь своей сверхчеловеческой ловкостью, закинул не ожидавшего такого девушку на плечо. Оставалось лишь вынести ее на улицу, под обалдевшими взглядами посетителей, в процессе забрав свой заказ, быстрым движением расплатившись с официанткой.
— Мистер Хекматья… Кхак! — Роджерс хотела было что-то воскликнуть, но я просто встряхнул ее, от чего она чуть не прикусила язык.
— Ничего не говори. — Сказал я, с ноги раскрыв дверь и, чуть не прибив ей какого-то рыжего пацана в компании нескольких девушек, вышел на улицу, где мы сразу поймал такси.
Как там говорила Седовласая при нашей предыдущей встрече?
Если путь к сердцу мужчины лежит через желудок, то чтобы растопить женское нужно покорить ее язык.
* * *
Пол часа спустя.
VIP-кабинка, бар «Белоснежная королева», Верхний Манхэттен, Нью-Йорк, США.
— Мистер Хекматьяр? — Непонимающе спросила у Стефания, смотря на целую гору различных сладостей и десертов, которые работницы бара перестали заносить пару минут назад. До этого она молчала, самостоятельно пытаясь понять, что здесь происходит и допивая порядком остывший кофе.
— Ешь. — Сказал я, сам взяв кусочек шоколадного торта и с удовольствием положив себе целую ложку в рот. Столовую, не чайную.
— Но…
— Ешь. — Повторил я, в несколько движений опустошив тарелку. — Тебе нужно. Тебя когда разморозили?
— Три недели назад. — Ответила капитан пожав плечами, но все же взяв одну из вазочек с мороженным и неуверенно попробовав один из шариков. Чтобы спустя мгновение начать уверенно, по армейски, орудовать ложкой.
— Через врачей ЩИТ-а уже прошла? — Продолжил я задавать вопросы, за обе щеки уплетая следующий десерт. Это, наверно, была одна из моих самых больших слабостей — я был тем еще гастрогедонистом, любящим хорошо поесть и выпить. Спасибо проклятию Трости Рао, однако все это многократно окупалось получаемой взамен защитой от любых видов телепатии.
— Два раза. — Устало сказала Роджерс, невольно вздрогнув и закинув себе в рот небольшую тарталетку. — Выкачали из меня несколько литров крови и других жидкостей, соскребли немного кости, кусочек мозга и даже пару яйцеклеток взяли. Все, через что мне пришлось пройти после опытов доктора Эрскин.
— А психиатр? — Уточнил я, заметив как повысилось настроение Стефании. Сахар вообще был идеальным антидепрессантом,
— Не пошла. — Ответила героиня, взяв со стола горячий брауни с мороженным и начала поочередно класть их себе в рот, аж зажмуриваясь от удовольствия. — Чтоб я к этим последовательницам Фрейда ходила? Не в жизнь.
«Мда, тяжелый случай» — Подумал я, припомнив в каком состоянии находилась мировая психология во времена Второй Мировой Войны. Выходила очень плачевная картина, ведь главными лицами психологии той эпохи были Фрейд и Юнг, долгое жившие и работавшие в Германии. Из-за этого их достижения долгое время отрицали, несмотря на всю важность их изысканий для душевной науки.
— Зря. — Сказал я, взяв со стола простую вафельную трубочку со сгущённым молоком. Да, да, настоящую советскую вафельку со сгущенкой. Именно этим в прошлый раз зацепил меня этот бар. Его хозяйка, престарелая итальянка, привезенная Манфреди из Италии, была женщиной поистине уникальной судьбы. Почти всю свое детство и молодость она с матерью провела в постоянных переездах, кочуя из одной страны в другую. Италия времен Муссолини, Заковия, Латверия, Югославия, Греция, Румыния, Болгария, СССР, Швеция, Дания, ГДР, Англия, Франция, Испания, Марокко, опять Италия и наконец Америкаю Такой путь впечатлил даже меня. Да, в каждой стране она не задерживалась дольше чем на пару месяцев, максимум год, но этого хватило чтоб хоть немного проникнуться местной культурой и узнать рецепты ее истинной страсти. Сладостей. — С тех пор многое изменилось. Психиатрия стала гораздо мягче и точнее.
— Человек должен сам решать свои проблемы, мистер Хекматьяр. — Ответила Стефания, серьезно нахмурившись. Правда весь эффект портил кусочек сливочного крема на щеке. — Перекладывая свои неприятности на других я не только не решу свои проблемы, а переложу их на других. Психологи тоже люди. Они не заслуживают того груза проблем, который на них сваливается.
— Ты слишком добрая, дорогая. — Сказал я, смыв приторную сладость черным горячим чаем. — В нынешнюю эпоху тебе будет очень тяжело.
— Не думаю. — Ответила она, тоже аккуратно пригубив немного ароматного напитка. — Может декорации сменились, но люди остались такими же. Добрые, злые, алчные, преданные… Мне просто нужно к этому привыкнуть…
— Это будет нелегко. — Заметил я, пододвинув к ней вазочку с песочным печеньем, ведь в речи Роджерс опять прорвались нотки грусти и апатии. — Люди может не поменялись, но их мировоззрение претерпело невероятные изменения. Поверь, встретить такую как ты и раньше было не просто, а сейчас…
Вздох…
— Не думаю, что хоть кто-то остался. — Сказал я, еще раз окинув взглядом доедавшую последнюю печеньку блондинку, которая дожевав ее, ополоснула рот чаем и спросила:
— Но вы же остались, мистер Хекматьяр?
— О-о-о-о… — Протянул я, откинувшись на спинку кресла.
— Ты меня с собой не сравнивай. Ты всего лишь молоденькая девочка из спальных районов Бруклина, которая стала первой и единственной суперсолдатом, победительницей Гидры и других нацистов. Я же Виктор Хекматьяр. Единственный и неповторимы.