Колдун одиннадцатого мира
Шрифт:
А вот с другой были и проблемы. Обрушение рынка значило резкий взлет стоимости лекарств, взлет стоимости значил недовольство граждан, а недовольство граждан значило недовольство политиков, которые ими избираются. Это в России, Китае и Японии почти не было проблем — местные правительства, давно проинформированные своими настоящими хозяевами, которых в свою очередь предупредил я, сразу ввели ряд мер, стабилизировавших рынок и давших им еще больше контроля над своими странами.
В Америке и Европе все было по другому. От обрушения на мои бедные плечи всей мощи государственного аппарата,
Это не значило, что в США у меня не было проблем — та же независимая журналистика приносила кучу неприятностей, особенно Daily Bugle и ее бессменный лидер Джейн Джона Джеймсон II, которая оказалась даже скандальней и жёстче своего мужского оригинала. Эта женщина мало того что была настоящей акулой пера, уже давно заполучив негласный титул «голоса народа», так еще и переняла от своей матери сильнейшую личную неприязнь ко мне, за мой отказ взять первую Джеймсон в жены.
«И ведь ничего с ней не сделаешь» — Устало подумал я, набирав нехитрую комбинацию и отправив сигнал на проходную, чтобы мой заказ передали Касперу, который скоро должен был прийти. — «Раздавишь ее и на Abstergo выльется такое море дерьма, что я пару десятилетий не смогу отмыться, а репутация для меня сейчас ценнее денег. Да и про остальные корпорации забывать нельзя»
Озборн, Старк, Рид, Пим, Рокфеллер, Морган, Бакстер, Маск, Фрост, Дум, Харди… Каждая из перечисленных девиц была либо наследницей богатой семьи, сумев приумножить свое состояние на постоянно изменяющимся рынке, либо молодой хищницей, построившей свой бизнес с нуля.
В Америке таких были десятки, если не сотни. И все они видели во мне врага, способного в один прекрасный день подомнуть под себя весь рынок и стать тем, кого они так бояться до дрожи в коленках и кем сами мечтали стать.
Абсолютным монополистом. Единственных хозяином всего американского, а значит и мирового рынка.
Уже сейчас, по докладам СБ и финансовых аналитиков идут переговоры между несколькими десятками крупными холдингами. Проводятся встречи, заключаться договора, все ищут союзников против фамилии Хекматьяр.
Это напрягает, ведь как бы я не гонял антимонопольную службу, какие-бы выгодные условия не предлагал отдельным компаниям, разрушая намечающиеся союзы, как бы не давил особыми, теневыми связями, становилось понятно, что вскоре против Abstergo могут выйти несколько очень сильных и могущественных союзов, что могло стать большой проблемой.
На этом фоне гораздо проще была ситуация в Европе, откуда лишь недавно вернулась Коко.
— Как тебе, кстати, Букингемский дворец? — Спросил я, открыв глаза и все же отдав
— Ох… И вправду хорошо… — Сказала она, растекшись лужицей по дивану. — А дворец… Фу… Больше туда не поеду. Мне эта старуха лицо полностью облобызала!
— Вообще-то можно быть поуважительней к старой женщине. — Заметил я, улегшись на спину и скрестив руки за головой. — Должны же у нее быть хоть какие-то развлечения?
— Вот и поедешь у ней в следующий раз! — Фыркнула дочь, скрестив руки на груди. — Просидишь там пять часов, слушая треп старых калош. Преисполнишься уважением.
— Неужели королева тебе так не понравилась? — Заинтересованно уточнил я, допустив в голос немного серьезных ноток.
— На самом деле нет. — Сказала Коко, сев на диван и оперявшись на него руками.
— Очередная старая и хитрая стерва, желавшая воспользоваться мной, а после выбросить.
— Ты это у нее в голове прочитала или сама поняла? — Уточнил я заинтересовавший меня момент. Да, при создании в Коко и Каспера были заложены множество интересных и потенциально полезных генов, уже сейчас даровавшие им долголетие, слабый метаморфизм и ограниченную телепатию, которую они в силу собственных возможностей постоянно развивали.
Ныне Коралин в два раза физически превосходила тренированного человека, усиленного самой совершенной сывороткой Extremis, а ее телепатия не только позволяла не пускать в свою голову монстров уровня Ксавьер и Фрост, но и спокойно читать и даже подправлять чужие мысли.
— Конечно прочитала, папа. — Ответила мне Коко, закинув ногу на ногу. — Ты же знаешь этих европейских аристократов. Их лица держать с младенчества.
— А врать еще с утробы. — Услышал я мужской голос со стороны лифта. — Что, сестренка, уже насытилась северо-европейским гостеприимством?
— Да пошел ты, Каспер. — Фыркнула дочь, откинувшись на спинку ложа. — Пока я морозила задницу в Лондоне и Копенгагене, ты в Риме и Мадриде девок лапал.
— Ой, давай не будем про девок. Эти южанки мало того что о таком понятии, как личное пространство не знают, так еще и духами обливаются так, что одежду приходиться в химчистку отдавать. — Сказал сын, положив большой звенящий пакет на кофейные столик и только затем заметил меня, все это время лежащего на диване и скрытого от него высокой спинкой. — Добрый вечер, отец. Я думал вы придете позже.
— С чего вдруг? — Спросил я, приподняв правую бровь.
— Ну как же… — Сказал Каспер, разведя руками. — Вы же недавно вернули вкус к жизни. На женщин по новому взглянули. Во времена Второй мировой вернулись. Немку завалили. Вот и подумал, что сейчас вы вспоминаете корейскую или вьетнамскую.
И вроде бы сказано это было обычным, без капельки издевки, голосом, вот только легионы чертей, которые я видел в двух парах голубых глаз выдавали двух этих засранцев, решивших поиздеваться над своим отцом, с головой.