Колдун
Шрифт:
Полог вновь приоткрылся, и в шатер проскользнул еще один гонец. Не скидывая с головы охабеня, он низко склонился перед Владимиром:
– Рад видеть тебя в довольстве и здравии, князь. Из сотен и тысяч голосов Рогнеда узнала бы его!
Проклятый Настенин братец! Убийца старика-знахаря! Верно говорят – вспомянешь дасу – он и явится…
Стиснув зубы, Рогнеда сдавила пальцами подстилку, заставила себя замереть. Нельзя было кидаться на него, нельзя… Надо выждать, а потом когда-нибудь она еще сумеет отомстить!
Знахарь скинул капюшон, обежал шатер быстрыми глазами и, натолкнувшись на белеющее в темноте
– Ну что? Говори же, – поторопил его Владимир. Болотник скосил на князя хитрые глаза, отер лицо.
Где-то там, в проливном дожде за стенами шатра осталась Полева.
Узнав в прибежавшей из Киева девке виденного на новгородском дворе немого раба, Добрыня округлил глаза, но сдержался и ничего не спросил. И Полева молодец – смолчала, не выдала своего волнения… К тому же, хорошо выполнив дело, принесла добрые вести. Может, поэтому в сердце болотника закралось уважение к покорной и смирной бабе, но если раньше он и не подумал бы позвать ее в тепло шатра, то нынче вымолвил:
– Что я могу поведать, князь? Пусть говорит та, что сама слышала слова предателя.
Владимир недоуменно вскинул брови. О ком это болотник? Разве он не сам ходил в Киев? Но кого бы знахарь ни посылал в городище, сомневаться в правдивости гонца не приходилось – болотник уже много раз убеждал князя в своей преданности. Даже Рогнеду нашел…
Следуя княжьему позволению, Егоша выскользнул из шатра. Прощальный взор княжны ожег его спину, и, не удержавшись, он повернулся, одаривая ее веселым взглядом. Сдерживая злость, та потешно вскинула руки ко рту.
Полеву Егоша нашел быстро. Скорчившаяся мерянка сидела у самого порога. Щедрые струи дождя били ее по согнутой спине, скатывались к ногам и ныряли в маленькие, разбегающиеся в разные стороны ручейки. От нечего делать Полева иногда выпрастывала из просторного, подаренного Добрыней охабеня тонкую руку и ловила эти струи, создавая на своей ладони махонькие, схожие с настоящими, озера. Внезапно возникший из темноты знахарь заставил ее вздрогнуть. Озерцо на ее ладони забилось и выскользнуло к своим растекшимся по земле собратьям.
– Пойдем!
Полева поспешно поднялась и, заметив, что на Выродке нет плаща, принялась стягивать свой.
– Ты чего? – удивленно шарахнулся тот. Она протянула ему мокрую ткань:
– Тебе же холодно…
Сплюнув, Выродок оттолкнул ее руки:
– Оденься! И пошевеливайся…
Не спрашивая – куда и зачем спешить, Полева просто двинулась следом за невысокой фигурой знахаря. Она уже привыкла ни о чем его не расспрашивать. Что она могла? А расскажи он что-нибудь, разве сумела бы понять? Он говорил на равных с князьями и смердами, и иногда Полеве казалось, что захоти он – весь мир склонился бы к его ногам. Только он не желал этого. А чего он желал, Полева не знала. Да и кто знал? Колдуны никому не открывают своих тайн… Хорошо и то, что болотник не гнал ее, даже иногда просил о разных мелочах. Например, как с Блудом.
Полева не любила кровавых схваток и поэтому задумка с Блудом пришлась ей по нраву. Конечно, нехорошо предавать своего князя, но в конце концов, только
Пригнувшись, Полева вошла в шатер. Свет лучин ослепил ее. Она зажмурилась, а когда открыла глаза, то увидела перед собой двух своих спутников и незнакомого молодого мужика в шелковых портах и срачице с голубой подоплекой. Ощупывая ее жадными глазами, он замер посреди шатра. За его спиной, сжавшись в комок на разобранной постели, сидела обнаженная красивая женщина с властным лицом и голубым надменным взором. Только нынче в ее глазах таилось еще что-то – пугающее и жалкое одновременно.
– Вот она. – Стиснув плечи Полевы, Выродок подтолкнул мерянку к мужчине. Тот оглядел ее, приветливо улыбнулся:
– Такая красота не может принести дурных вестей. Я и сам едва удержался бы от измены, глядя в эти чудные глаза…
Полева смущенно опустила голову. Путешествуя с Выродком, она уже забыла, когда ее называли красивой. Знахарь, по крайней мере, ни разу…
– Говори князю все, что велел передать воевода, – тряхнул ее колдун.
Князю? Значит, этот мужик – князь? Полева округлила рот. Ей еще не доводилось так близко видеть прославленных на все земли князей.
Шагнув к оробевшей бабе, Владимир приподнял ее подбородок и ласково улыбнулся:
– Да, я – князь. Ну, так что же ты скажешь князю?
– Ярополк уходит в Родню… – заикаясь, забормотала Полева. – Надо поспешить. Брошенные Ярополком киевляне сами откроют тебе городище.
– Да!
– Нет!
Они вскрикнули одновременно – князь и та молодая женщина в углу. Полева отшатнулась, а Владимир, резко развернувшись, вздернул сидящую на постели девку на ноги и зарычал ей в лицо:
– Вот он, твой Ярополк! Даже самая трусливая тварь не бросила бы своей норы – оберегала до последней капли крови, а он оставил городище, оставил тебя! Как ты могла любить это ничтожество?!
– Нет, нет, нет, – слабо дергаясь в его жестких руках, шептала Рогнеда. Слова Владимира крушили ее гордость, ломали душу. Родовитая полоцкая княжна умирала, а взамен нее появлялась тихая и безропотная раба для нового киевского князя.
Владимир отшвырнул ее в сторону и, сдернув с рук Добрыни плащ, метнулся к выходу:
– Пошли! Надо спешить. Постараемся перехватить Ярополка до Родни.
– Не успеете, – равнодушно сказал ему в спину Выродок. Князь обернулся:
– Не успеем, так войдем в Киев, а Родню осадим. Так осадим, что они там как крысы в норе задохнутся! Мой братец сам приползет ко мне прощения вымаливать!
– Он может уйти к печенегам, – вновь охладил княжий пыл колдун. Расширя глаза, Рогнеда глядела на него, и вдруг в ее голове родилась странная мысль. А ведь Владимир был всего лишь глупой игрушкой в руках этого колдуна! Без его помощи не пал бы Киев, не рухнул бы Полоцк… Он вел Владимира за собой столь уверенно и неприметно, что никто и не подозревал, кто на самом деле прокладывает дорогу князю и указывает ему верный путь. И нынче он спокойно и незаметно подталкивал Владимира к единственно верному решению. Владимир еще метался в сомнениях, а болотник уже знал выход, и Рогнеда видела это по его хитрым зеленым глазам.