Колдун
Шрифт:
Наконец, вшестером справившись с нелегкой задачей и закопав последний парашют, отправились к железке. К железнодорожным путям вышли заполночь. Оглядевшись, саперы заложили взрывчатку. Добежав до края леса, один из саперов сообщил:
— Там по рельсам едва заметная дрожь появилась. Недалеко поезд. Уходите. Я дождусь, и тогда рвану.
— Его уже слышно, — кивнул Бирюк. — Догоняй.
— Товарищи, это не поезд. Это самолеты, — проговорил другой сапер.
Все как по команде задрали головы вверх. В сторону Ильска летели семь троек Хейнкелей.
— Наших
— Так они ж не по земле, по небу летят, — хмыкнул третий.
— Да ну тебя… Зануда, — отмахнулся первый.
За спиной раздался мощный взрыв. Оглянувшись, сквозь опавшие почти полностью деревья увидели горящие вагоны эшелона, вывороченные рельсы и дымящийся разрушенный поезд. Но ту же картину увидели и пилоты. Гул летящих самолетов изменился. От строя отделились три тройки, и, заложив вираж, на бреющем полете понеслись к группе диверсантов.
— Твою же мать… — выругался Бирюк. — Воздух! Ложись! — заорал он и, сбив Мишку с ног, накрыл парня своим телом.
Упали они удачно — скатившись в небольшой овражек, оказались аккурат под корнями вывороченного дерева. Собственно, это дерево их и спасло, приняв на себя почти все летящие осколки. Когда гул самолетов стих, Бирюк тяжело поднялся на ноги.
Мишке прилетело осколком в ногу. У Егора пропоротый в двух местах зипун на спине медленно наливался кровью.
— Ищем ребят и уходим, — проворчал Егор. — Раны после зализывать будем. Сейчас фрицы лес прочесывать наладятся. Идти можешь?
Мишка кивнул. Но Бирюк, посмотрев на его ногу, выругался.
— Сымай портки, — проворчал он, расстегивая зипун и рывком разрывая на себе рубаху от горла до низа.
Разодрав перед рубахи на довольно широкие полосы, Егор, запахнувшись, посмотрел на торчавший из ноги осколок, чуть качнул его… Мишка заскрипел зубами.
— Жила вроде не задета, — Бирюк, оглядевшись, отломил не слишком толстый кусок торчавшего корня их укрытия. — Закуси. Не вздумай орать. Лес голый, слышно далеко.
Уложив Мишку так, чтобы ему было удобно, Егор лег боком на пацана, прижимая его к земле и не давая возможности влезть руками, а пострадавшую ногу придавил коленом. Взяв нож, одним движением чуть расширил рану, и, помогая себе ножом, крепко ухватил осколок зубами. Рывком выдернув его из раны, он быстро прижал к ней сложенный кусок рубахи и крепко замотал ногу обрывками ткани.
Дав пацану пару минут отлежаться, он помог подняться и одеться.
— Все, Колдун, теперь терпи. Времени нет. Пошли наших ребят искать, — привычно ворчливым голосом выдал Захаров.
— Погоди… Егор, ты тоже ранен. У тебя спина в крови. Дай погляжу, — ухватил его Мишка за рукав.
— Времени нет. Потекет и перестанет, — вырвал руку Бирюк. — Ты тут все осмотри, а я вон там пойду погляжу. Не могли они далеко убежать. Здесь где-то залегли.
Девять самолетов бомбы сбросили кучно. Небольшой участок леса был буквально перепахан взрывами. На несколько десятков метров деревья были искалечены, вывернуты с корнем, местами от них остались почти полностью
Бирюк нашел останки одного сапера и изувеченное тело второго. Мишка, найдя пригодную для опоры палку и попытавшись полазить по развороченному взрывами лесу, понял, что с раной это не реально. Но искать саперов было надо. Двое точно погибли, значит, еще двоих надо было найти, и быстро. Парень задумался.
Тогда, после боя, он видел Димку и даже слышал его. Но тогда это вышло само. А что, если не глушить в себе это, а наоборот, специально попробовать посмотреть? Если все четверо погибли, и он это увидит, значит, надо уходить. Если нет, может, он сможет увидеть, где лежит живой человек, и тогда не нужно будет лазить по буеракам.
Мишка уселся на землю и попытался вспомнить, что он чувствовал, когда видел призрачные фигуры. Ничего не получилось. Он положил руки на землю и попробовал почувствовать что-то, кроме тактильных ощущений. Пустота. Парень до рези в глазах смотрел и рассеянным взглядом, и сосредотачиваясь на лунном свете — ничего.
Бирюк, уже минут пять с интересом наблюдавший за ним, подошел ближе, явно поняв его задумку.
— Попробуй глаза закрыть и ощутить изнутри, — тихо посоветовал он.
Мишка закрыл глаза и попробовал отодвинуть внешние звуки. Не сразу, но он почувствовал, как внутри что-то словно шевельнулось. Парень старательно убирал так долго возводимые внутренние барьеры, выпуская это наружу. Вскоре он почувствовал, что словно растворяется в окружающем его пространстве. В сознание полились множество непонятных и непривычных ощущений. Почувствовав ниточку тревоги и нетерпеливого ожидания, он потянулся к ней сознанием. Спустя бесконечные мгновения он понял, что источник у него за спиной. Словно ощупывая сгусток различных ощущений сознанием, он медленно разбирал эмоции и ощущения по видам и слабо намечавшимся цветам.
Нетерпение и тревога нарастали, становясь превалирующими чувствами. И вдруг до Мишки дошло: «Бирюк!» Мысленно плюнув, он отодвинул все, что исходило от Бирюка, на задний план и снова принялся выискивать хоть что-то, похожее на эмоции. Эмоций было много. Разных. Нити тянулись отовсюду. Но парень чувствовал: это не то. Отодвигая сознанием нить за нитью, он вдруг коснулся слабой, едва ощутимой нити непереносимой боли, переплетенной со страхом и обреченностью. Мишка всем существом потянулся к ней.
Крепко уцепившись сознанием за эту нить, он поднялся на ноги и пошел туда, откуда она тянулась. Споткнувшись на втором же шаге, Мишка распахнул глаза, изо всех сил цепляясь за чужие эмоции.
— Где? — тихо спросил Бирюк.
Мишка, снова прикрыв глаза, вытянул руку в направлении звавшего его источника пойманных им эмоций. Бирюк ломанулся в указанном Мишкой направлении, внимательно вглядываясь в окружающее его пространство. В двадцати шагах он остановился перед рухнувшим от взрыва деревом. Присмотревшись, под слоем земли, веток и раздробленной древесины он увидел человека, лежавшего ничком и придавленного сверху не выдержавшим взрыва стволом.