Колдуны и герои
Шрифт:
Матросы деловито готовились к схватке. Разбирали абордажные сабли и легкие кожаные доспехи, проверяли натяжку тетивы у арбалетов. Паники среди членов экипажа Ланс не увидел. Встреча с пиратами не была для них катастрофой, чем-то из ряда вон выходящим. Неприятность, да, но не более. Обычный профессиональный риск.
Плачущего он нашел на корме. Ученик чародея обеими руками вцепился в обшивку корабля, да так сильно, что пальцы побелели. Он не сводил глаз с надвигающегося на «Индевор» корабля и из глаз его текли слезы.
– Чем ты занят? – поинтересовался Ланс, облокачиваясь на фальшборт
Плачущий дернул головой, с видимым усилием оторвал руки от деревянного ограждения и вытер слезы платком.
– Я пытался прожечь дыру в их парусах, – сказал он. – Я читал о таком в старых рукописях о странствующих магах.
– Не получается?
– Как видишь. Похоже, на борту их судна есть какое-то защитный амулет, который блокирует мои попытки.
– Видимо, они тоже читали те рукописи, – заметил Ланс. – Весьма предусмотрительно с их стороны.
– Необязательно, – сказал Плачущий. – Это может быть просто охранный амулет общего действия. Вообще-то, это не поощряется, но старшие члены Ложи иногда продают такие особо настойчивым и не в меру богатым купцам.
– После чего купцы становятся уже не такими богатыми, – сказал Ланс. – И, как мы видим, от пиратов этот амулет их не уберег.
Корабль был уже близко. Лансу не требовалось оптических приспособлений, чтобы увидеть происходящее на его палубе. В носовой части судна выстраивался небольшой отряд стрелков с арбалетами.
– Еще немного, и они подойдут на расстояние выстрела, и тогда оставаться тут будет небезопасно, – сказал Ланс. – Если хочешь что-то сделать, делай сейчас.
– Я пробовал уже трижды за последний час.
– Попробуй еще раз, – сказал Ланс.
Плачущий состроил скептическую гримасу, но вернул руки на фальшборт и уставился на пиратский корабль. Когда из глаз молодого чародея вытекла первая слезинка, Ланс положил правую руку ему на плечо.
Такелаж пиратского судна вспыхнул, как стог высохшего сена, в который бросили сразу десяток факелов. Пламя охватило все паруса, поднимаясь до вершин мачт. Тут же лопнули тросы, обгоревшие останки такелажа рухнули на палубу. Кто-то истошно завопил.
Мгновение спустя верхняя палуба пиратского судна тоже была охвачена огнем. Криков становилось все больше, объятые пламенем фигурки людей метались по кораблю и прыгали за борт.
Плачущий вскрикнул и оторвал ладони от фальшборта. Там, где они касались ограждения, на деревянном брусе остались выжженные следы, повторяющие форму его ладоней, кожа на руках покрылась многочисленными волдырями от ожогов.
– Ты уверен, что заложил достаточно динамита, Бутч [5]? – криво ухмыльнулся Ланс. – То есть, ты уверен, что целился именно в паруса?
Столпившаяся на корме команда «Индевора» разразилась ликующими выкриками. «Индевор» все еще шел под полными парусами, так что факел, в который превратилось потерявшее ход пиратское судно, стремительно уменьшался в размерах.
– Это не я, – тихо сказал Плачущий. – Ты использовал меня, как линзу, чтобы сфокусировать на их корабле свою энергию. Ты пробил их защиту, как… как таран.
– И пусть это останется нашим маленьким секретом, – сказал Ланс.
– Я чувствовал льющуюся через
– Никем? – продолжил Ланс. – Потому что быть кем-то очень утомительно.
Плачущий покачал головой.
– Браво! – воскликнул капитан Мактиг, подходя к ним и хлопая маркиза Тилсберри по плечу. – Я знал, что волшебник на борту – это хорошая примета! Отличная работа, просто отличная! Об этой истории сложат легенды, сэр! Каждому из тех, кто был сегодня на «Индеворе», будет о чем рассказывать своим внукам! Вы поджарили их, как свиней!
– Да, – согласился Плачущий. – Похоже, что поджарил.
– А что с вашими руками, сэр? Хотите, я пришлю к вам в каюту корабельного лекаря?
– Спасибо за столь великодушное предложение, но я и сам справлюсь, – сказал Плачущий. – Хотя… мне могут понадобиться ингредиенты, которых у меня нет. Пусть лекарь подойдет где-нибудь через полчаса.
– Плакса не мог такого сделать, – безапелляционно заявил Ринальдо. – Я долгие годы прослужил шутом у самого могущественного волшебника Эталии, и я точно знаю, на что чародеи способны, а на что нет. Если бы Плакса мог такое сделать, он не ходил бы в учениках Алого Ястреба, он сам был бы Алым Ястребом. Черт побери, я не уверен, что даже сам Алый Ястреб смог бы такое сделать без многочасовых ритуалов, рисования пентаграмм и чтения заклинаний. Да и со всеми этими причиндалами… Тоже не уверен. Я бы еще мог поверить, если бы речь шла о Балоре Огнерожденном, но Плакса… Нет, категорическое нет.
– Уверен, пиратам на том судне стало бы гораздо легче, если бы они узнали про это твое «категорическое нет», – сказал Ланс, вытягиваясь на своей кровати. – Вместо того, чтобы без толку молоть языком, ты мог бы зайти к Джеймсу и поинтересоваться, не нужна ли ему помощь.
– Когда я уходил из каюты, он прекрасно справлялся и сам, – сказал Ринальдо. – И… эээ… вид его забинтованных конечностей отнюдь не услаждает мой взор, а мазь, которую они сварганили на пару с местным костоправом, вдобавок еще и страшно воняет. Ты не против, если я переночую тут? Я могу лечь на полу и много места не займу.
– А если Джеймсу ночью понадобиться твоя помощь?
– Страницы перелистывать я ему точно не буду, – сказал Ринальдо. – И вообще, пусть леди Катрин за ним ухаживает. Или, как положено порядочной леди, пусть отрядит для этого свою горничную.
– Нет в тебе духа боевого товарищества, – заметил Ланс.
– Нет, – согласился Ринальдо. – Карлики не склонны к этой сентиментальной чуши.
– Твой рост – это еще не индульгенция.
– Ты не понимаешь, – сказал Ринальдо. – Дело не в том, что он высокий или волшебник или что-то вроде того. Дело в том, что он маркиз. Он признает тебя, как равного, потому что ты рыцарь, герой войны и у тебя какие-то дела с Балором, который начальник для всех их братии. Меня же он не признает равным никогда. Любую помощь, которую я могу ему оказать, он примет, как нечто само собой разумеющееся, и не будет испытывать благодарности. И по своей воле он никогда не окажет мне ответной услуги. Только если ты его попросишь, или у него будут какие-то свои интересы.