Колдуны Ордена Ночного Крыла
Шрифт:
— Но, миссис Крэнделл… — попробовал настаивать Девон.
Она знаком заставила его замолчать:
— Это мое последнее слово. Я не знаю, почему подобные вещи начали происходить снова, но сделаю все от меня зависящее, чтобы положить им конец.
Девон подумал, не продемонстрировать ли ей свои способности, но Голос молчал. Может быть, и вправду лучше попридержать козырь в рукаве?
— Да, еще одно обязательное условие. Ни при каких обстоятельствах ты, Девон, не должен общаться с Рольфом Монтейном. Как твой опекун, я
— Миссис Крэнделл…
— Это ясно?
Не имело никакого смысла продолжать спор:
— Да, мэм. Ясно.
— Классический пример полного отрицания, — подала голос Сесили, когда ее мать вышла из комнаты.
Девон коротко посвятил ее в то, что узнал от Рольфа: о Ночном Крыле, демонах и Дверях в Бездну.
— Если твой дед действительно погиб в схватке с Джастином Маером в Бездне, я понимаю ее нежелание ворошить прошлое, — добавил он.
— А я не понимаю, особенно если нам грозит опасность, — Сесили уселась перед камином. — Ну и как я теперь сосредоточусь на домашнем задании по алгебре?
Девон усмехнулся:
— А я совершенно о нем забыл.
Они достали учебники и попытались решить несколько задач. Но Сесили оказалась права: сосредоточиться на алгебре им не удалось.
— Знаешь, что меня особенно удивило? — неожиданно спросил Девон. — То, что она сказала насчет удвоения усилий.
— Ага, — согласилась Сесили. — Она сказала, что сделает все возможное, чтобы положить этому конец. — Эта мысль, казалось, потрясла ее. — Ты думаешь, мама все еще обладает могуществом Ночного Крыла?
Девон пожал плечами:
— Рольф говорил, что Маеры отказались от него.
— Разузнать бы об этом поподробнее, — заметила Сесили.
Девон кивнул.
— Мне нужно снова встретиться с Монтейном. Я многого не успел выяснить.
— Мама накажет тебя, если узнает.
Он ухмыльнулся:
— Скорее, наложит на меня заклятие.
— Превратит в жабу. Эй, послушай, а тебе такое под силу?
Мальчик от души рассмеялся:
— Не знаю, я не пробовал. И думаю, пока не буду пробовать. — Он на минуту задумался. — Если я не смогу встретиться с Рольфом, мне придется снова проникнуть в восточное крыло. Там есть кое-какие книги…
Сесили содрогнулась:
— Ага, книги и еще та дверь.
— И портрет мальчишки, похожего на меня.
Ребята кое-как справились с домашним заданием и поужинали с волчьим аппетитом: Саймон приготовил жареный окорок и ореховый крем. Потом Сесили отправилась спать, хотя и думала, что ей вряд ли удастся заснуть.
Она подошла к Девону, чтобы поцеловать его на ночь. Но он остановил ее.
— В чем дело? — недоуменно спросила она.
— Просто… просто все очень сложно.
— Я знаю, о чем ты подумал.
Он взглянул на нее:
— Боюсь, нам следует об этом задуматься.
Сесили нахмурилась:
— А что говорит твой Голос? Разве он бы не сказал, если бы мы были братом и сестрой?
— Он
Сесили вздохнула.
— Мы же ни капли не похожи. — Она подмигнула Девону. — Спасибо, что спас меня сегодня.
Девон проводил Сесили до двери спальни. Он бы дорого дал за возможность поцеловать ее. Среди всей этой неразберихи он вдруг осознал, что она ему по-настоящему нравится. Очень. Ни к одной девчонке он раньше не испытывал подобных чувств. Хотя они с Сузи иногда и держались за руки в кино, он воспринимал ее скорее как друга, чем как свою девушку. Теперь он совсем иначе смотрел на девчонок.
Впрочем, и они на него тоже.
Девон знал, что не сможет сразу уснуть. Поэтому решил зайти к Александру, который, разозлившись на то, что у него забрали телевизор, отказался от ужина.
В детской никого не оказалось. В спальне тоже. Девон забеспокоился: уж не пробрался ли мальчишка в восточное крыло?
«Спустись в подвал», — подсказал Голос.
Александр сидел в холодном, сыром помещении позади старого портновского манекена, за чемоданами с иностранными наклейками. Мальчик плакал.
— Э-эй, — тихонько позвал Девон, подходя ближе.
Александр даже не поднял голову. В тусклом свете единственной лампочки Девон разглядел, что мальчик держит что-то в руках — скорее даже обнимает, качает на коленях. Девон пригляделся, напрягая в полумраке глаза, и наконец понял, что это.
Телевизор. Старый, семидесятых годов, возможно даже черно-белый. Девон понял, почему Александр плачет: шнур, болтающийся, как хвост мертвого зверька, кончался неровным срезом. Должно быть, вилку неизвестно зачем отрезали много лет назад.
Девон вспомнил, что в этом доме уже был случай, когда телевизор стал причиной трагедии, произошедшей с маленьким мальчиком.
Он опустился на пол рядом с Александром и обнял его. Ему было невыразимо жалко его, как жаль наркомана, страдающего от ломки. «Не такая уж далекая аналогия», — подумал Девон.
— Все хорошо, парень, — прошептал он. — Вот увидишь, все будет хорошо.
— Не бу-у-дет, — прохныкал Александр тихо и жалостливо. — Они убрали все телевизоры, а этот сломан.
— Это для твоего же блага, — объяснил Девон. — Поверь.
Мальчишка заупрямился:
— Взрослые всегда так говорят. Для моей же пользы! Они говорят: мы знаем, что ты не поймешь, но так будет лучше. Но мне так не кажется. Я не чувствую, что так будет лучше.
Мальчик еще крепче прижал к себе телевизор:
— Я помню, как папа сказал, что больше я не увижу маму и что так для меня будет лучше. С тех пор я не видел ее. Потом папа сказал, что я не буду жить с ним, что школа пойдет мне на пользу. Но это оказалось мерзкое место. И даже директор школы, отсылая меня сюда, сказал, что так будет лучше.