Колдунья-индиго

Яковлев Алексей

— То же самое, что и во всех странах с богатыми недрами, то есть хуже некуда, — ответил правильно и чутко реагирующий на критику жрец.

— Так за демократию! За права человека! На чечухов! В атаку! — закричал Ассаргадон и помчался на лихом коне к границе Чечухии, а за ним и все его войско.

И вдруг увидел вождь земных царей, что стоит на границе Чечухии чечухская армия, а в руках у Главного чечуха здоровенная дубина. Натянул Ассаргадон поводья и осадил лихого коня так, что лихой конь уперся всеми четырьмя копытами в землю и пропахал почву, словно два гусеничных трактора проехали. Не то чтобы испугался царь могучей Древней Ассирии этой чечухской дубины. У него в войске

таких дубин в частях стратегического назначения не счесть! Он ими может Чечухию не то что всю спалить, как Элам, а вообще превратить в пыль! Но вдруг чечухцы исхитрятся и, пока их распыляют, успеют хоть разок да звездануть его этой своей единственной дубиной промеж глаз?! Ишь, как щурит свои узкие гляделки Главный чечух, явно примеривается, как бы ловчее врезать! И ведь точно врежет. За таким не заржавеет! Нет, негламурно будет принимать победный парад войск с фингалом на лбу в полголовы… Придется вести с этими чечухцами дипломатические переговоры.

— Это у вас что такое? — Ассаргадон указал пальцем на чечухскую дубинку.

— Это дубинка саматавадясясяся! — хвастливо заявил чечух.

— Что еще за «сясяся»? — нетолерантно передразнил его Ассаргадон. — Самонаводящаяся, что ли?

Передразнил-то он чечуха, если честно признаться, от удивления и злости: никак не ожидал, что какая-то заштатная Чечухия приготовит для него такую ипохондрию.

— Та, саматаватясясяся. Сама сителали! — нагло подтвердил чечух.

— Зачем вам самонаводящаяся дубинка? Зачем вы ее сделали? — послал дипломатический запрос «вождь земных царей».

— Сителали, ситобы ты к нам не хотила, — ответили по дипломатической почте чечухцы.

— Да никто к вам и не собирался идти! Мы вообще домоседы, ни к кому и никогда не ходили и не ходим. А здесь мы просто гуляли.

— Куляла? — недоверчиво переспросил чечух. — А гиде Элама?

— Какой Элам? — удивился Ассаргадон. — Никакого Элама в древней истории никогда не было и нет!

— Элама был тама, гиде сисяс дыма!

— А я говорю, что Элама никогда не было! Где у вас вещественные доказательства его существования?

— А дыма?

— Дым к делу не подошьешь! Если вы, например, пришли бы в правоохранительные органы того же Эла… некоего либерального государства и завопили во весь голос: «Меня убивают!» — вам бы ответили: «А где у вас вещественные доказательства того, что вас именно убивают? Вот когда убьют, тогда и приходите!»

— Тлупы не хотят, — усомнился чечух.

— Это у вас сейчас трупы не ходят. А вы примите либеральный уголовный кодекс, так и у вас еще как пойдут! А если заведете и ювенальную юстицию, так не то что станут ходить, даже забегают! Вот и Эла… некое либеральное государство занимало первое место в мире по числу таких бегунов на душу населения… Приобщайтесь к либеральным ценностям, и вы займете подобающее место в этом виде спорта.

Видимо, такие веские аргументы произвели на чечуха определенное впечатление, и он задумался. Вдохновленный первыми дипломатическими успехами, Ассаргадон продолжил внедрять либеральные ценности в умы отсталой части элиты Древнего мира:

— Вот видите, эта дубинка вам совсем не нужна. Сломайте ее!

— Не силамаем, — вдруг очнулся от задумчивости чечух.

— Тогда международное сообщество вас осудит!

— А мы на мездуналодный сообчество си дисятого этаза пелевала. Гиде был васе сообчество, когда Элама стала дыма? Мы все дубинка сиделаем!

Нет, разумеется, так звучала ответная нота чечухского правительства только по своей сути, а по форме она была изложена вполне цивилизованным дипломатическим языком: «Правительство Чечухии горячо поддерживает мирные инициативы Его Величества

царя Древней Ассирии и всемерно разделяет его тревогу и озабоченность мирового сообщества в связи с распространением оружия массового поражения. Миролюбие Чечухии известно всему миру. Однако прискорбное исчезновение Элама с карты Древнего мира путем превращения этого суверенного государства, члена сообщества суверенных государств, в дым заставляет Чечухию развивать свою деревообрабатывающую промышленность, разумеется, исключительно в мирных целях. Вместе с тем правительство Чечухии всегда открыто для консультаций и готово вести переговоры до достижения полного консенсуса».

Ассаргадон даже зубами заскрипел от бессильной ярости. Эх, если бы не эта дубинка, подумал вождь земных царей, я бы вам показал «консенсус», но вслух он высказался по-другому:

— Еще раз заявляю вам, что никакого Элама никогда не существовало! И если вы не прекратите свои бездоказательные инсинуации, я на вас пожалуюсь в Гаагский трибунал! — вот как одернул царь Древней Ассирии зарвавшихся чечухцев. И тут же выступил с важной дипломатической инициативой: — Лучше давайте договоримся так: вы не будете больше делать другие дубинки, а мы вам пришлем за это гуманитарную картошку. Накормим халявой!

— А калтосытька холосая? — заинтересовался чечух.

— Хорошая, хорошая, древнеегипетская!

— Калтосытьку я люблю, — почесал в затылке чечух. — Плисылайте калтосытьку. А то пока дубинка делала, калтосытька стал дефисит.

— Вот и прекрасно! Значит, договорились! — обрадовался Ассаргадон. — А может, мы еще организуем у вас в Чечухии какую-нибудь олимпиаду или проведем конгресс молодежи традиционной и нетрадиционной ориентации?

Про олимпиаду и молодежные заморочки он просто так заговорил, для порядка. Разве таких ушлых на дешевые понты разведешь? Но опять же, если не попытаться, позднейшие биографы напишут: «Ассаргадон не использовал все военные и дипломатические хитрости, чтобы остаться единственным в Древнем мире владельцем самонаводящихся дубинок и соответственно — вождем земных царей. У него вместо мозгов была такая же гнилая солома, как у одного Лучшего немца и у другого — Самодеятельного Дирижера тоже немецкого оркестра». Легко им будет потом рассуждать! Как говорится: «Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны через две тысячи лет!»

Чечух выслушивал дипломатические «приколы» Ассаргадона со скептической усмешкой, и ответ его оказался предсказуемым:

— Нет, олимпиада нам не нада и конглеса тозе. А калтосытьку плисылайте, только побольсе…

— Пришлем, пришлем, кушайте на здоровье! (Чтобы у вас от нее несварение желудка случилось, а еще лучше — сразу заворот кишок!)

Возвращаясь назад из победоносного похода, Ассаргадон по пути заехал на копи имени царя Соломона, приватизировал их, а равноудалившимся еще в мирное время из Элама в Древнюю Ассирию жрецам Ласкового Золотого Теля — эффективным собственникам Соломоновых копей — потом сказал:

— Довольно с вас! Уже и так до того насосались, что раздулись, как клопы! Перепрофилируйте теперь свой бизнес из сырьевого сектора в нанотехнологический!

А потом вождь земных царей взошел на форум (а форум у него размещался как раз на том месте, где когда-то процветал Сидон) и торжественно провозгласил: «Я на костях врагов воздвиг свой мощный трон! И вот стою один, величьем упоен. Я — вождь земных царей и царь Ассаргадон!»

Только вождь земных царей это продекламировал, как откуда ни возьмись выскочил давешний чечух. Щеки у владельца «саматаватясясяся» дубинки от даровой картошечки заметно округлились, но характер не улучшился — настырный оппонент с ходу въедливо заблажил: