Колдунья по найму
Шрифт:
Они обменялись рукопожатиями, и капитан неспешно двинулся к выходу. Ветер трепал его белый шарф, который ярким всполохом, метался в сумерках.
Клод помнил, что ранее утро не самое лучшее время для визита во дворец, но ему хотелось, как можно скорее разобраться с тем, что его тревожило. Он собирался поговорить с королем о своем будущем и поставить точку в том, что больше не считал важным.
Клаус играл с отцом в шахматы в Пурпурной гостиной. Слуга впустил туда Клода и бесшумно закрыл за ним дверь.
— Ваше величество, — Клод поклонился, прижимая
— У тебя опять что-то случилось в семье? — оборачиваясь к нему, спросил Джозеф. На нем был красный свитер с белыми полосками, такого же цвета тапочки выглядывали из-под черных брюк.
— Ты хотел о чем-то поговорить со мной? — спросил Клаус брата, поднимаясь из-за стола. Клод кивнул.
— Говорите при мне, а то Клаус в пересказах вечно важные моменты забывает, — проворчал Джозеф.
— Папе скучно, — усмехнулся Клаус. Он выглядел заспанным, под глазами мешки. Одет так же, как и отец, по-домашнему, только красный цвет более приглушенный. — Так что ты хотел?
— Я отрекаюсь от наследования престола, — сказал Клод и протянул Клаусу бумагу, которую составлял этой ночью, сидя в библиотеке.
— Ты не можешь так поступить! — резко сказал Клаус, глядя на протянутый белый лист, как на врага.
— Учитывая драматичные события, через которые прошла моя семья, могу, — спокойно сказал Клод. Это решение далось ему тяжело. Он понимал, какие могут быть последствия, и, что возможно, Генри никогда не простит ему этого поступка. Ведь это лишало его той возможности, что принадлежала ему по праву рождения — быть королем. Он делал выбор за него и это терзало Клода, он словно отбирал у него будущее.
— Ты предаешь нас, чтобы жениться на сиделке? Твоя мать сказала, что у тебя с ней бурный роман, — хмуря брови, сказал Клаус.
— Я просто хочу спокойной и свободной жизни для себя и Генри. Мы ведь не прямые наследники, мы всего лишь запасной вариант, который возможно, никогда даже не приблизится к престолу. И я мог бы понять, если бы у тебя не было наследников…
— Жизнь непредсказуема, — резко бросил Клаус. — Ты не можешь изменить то, в какой семье родился и ту кровь, что бежит в венах у тебя и твоего сына, о судьбе которого ты совсем не заботишься!
От нахлынувшего чувства вины, Клоду стало жарко. Наверное, он все же плохой отец, раз думает только о своем благополучии.
— Благополучие бывает разным, — сказал Джозеф, рассматривая шахматные фигуры на доске. — Зависит от выбора и цели.
— Ты единственный из Авериллов… — начал Клаус и кашлянул. — Клод, ты знаешь, что Дон попал за решетку? Он снова проиграл в карты и устроил драку, обвинив другого игрока в том, что тот мухлевал. Майлз заплатил за него большой выкуп, чтобы вытащить, но впереди суд.
— Майлз ничего не сказал мне, — растеряно проговорил Клод.
— Не понимаю, с чего он так заботиться о твоем душевном спокойствии, — хмыкнул Клаус. — Дон скатывается в бездну, и я сомневаюсь, что это падение можно остановить.
— Его надо женить, — сказал Джозеф и в его глазах мелькнули озорные искорки. — И чтобы жена
— Не думаю, что ему это поможет, — вздохнул Клод. — Тем более, его ведь отлучили от семьи…
— Учитывая, что ситуация и так безнадежная, стоит рискнуть, — сказал Клаус. — Возможно, его наследники будут более рассудительными.
— А что там эта девушка, Молли? — спросил Джозеф, внимательно глядя на Клода.
— Все еще спит, — ответил Клод. Джозеф кивнул и взяв чашку чая, сделал несколько глотков. Клаус снова перечитывал бумагу Клода об отречении.
— Что у тебя с ней?
— Я люблю ее, — просто сказал Клод и ему вдруг стало хорошо, от того, что это знает кто-то еще, кроме него. — И хотел бы прожить с ней всю жизнь.
— Это серьезное заявление. Надеюсь, ты хорошо знаешь эту девушку.
— Он доверил ей своего сына, о чем ты, отец, — усмехнулся Клаус.
— А что Молли об этом думает? Она согласна? — спросил Джозеф и Клода немного удивило его участие и любопытство. На миг ему даже показалось, что он знаком с Молли.
— Я был женат, чтобы задавать такие вопросы, — ответил Клод, вспомнив, как они целовались в его спальне во дворце.
— Траур вдовца длится год, — сказал Джозеф. — Так что у тебя будет время спросить.
— Отец, ты серьезно? — удивленно протянул Клаус.
— Ну а почему нет? У тебя трое детей, и вы с Мари еще молоды, у вас могут быть еще, есть Генри, женим Дона, думаю, нам хватит наследников, — с воодушевлением проговорил Джозеф.
— Я не принимаю твое отречение, — разорвав бумагу на мелкие кусочки, сказал Клаус. — То, что ты пережил трагедию, не повод отказываться от своего положения. Ты пережил, это ключевое.
— Я поговорю с советниками по поводу особо положения для тебя и Молли, — сказал Джозеф. — Но я предлагаю тебе не спешить.
— Понимаю, — сказал Клод, все еще не веря, что ему дали шанс.
— Это все? — глянув на часы, ворчливо спросил Клаус. Похоже, разговор утомил его.
— Нет, я бы хотел обсудить с вами еще один важный вопрос, — сказал Клод. Клаус вздохнул и жестом предложил ему сесть в кресло.
Побывав с утра в офисе и обсудив дела с Майлзом, Клод заехал домой, чтобы пообедать и взять альбомы, которые его просил Генри. С легкой руки Верджила он увлекся рисованием и получалось у него на удивление хорошо, хотя раньше к этому он никогда не проявлял интереса. Наедине с собой, Клод честно мог признаться, что не хотел бы, чтобы его сын становился художником. Глядя, как тяжело дается искусство его брату, он не желал такой судьбы для своего ребенка. Но сейчас, когда Генри только-только возвращался к нормальной жизни, он не хотел ему мешать. Ему и так предстояло испытание — пережить известие о смерти Каты. Клод с трудом нашел в себе мужество сказать ему об этом. Его слова Генри встретил мужественно, не плакал, но на другой день у него случилась истерика, и доктор Леон с трудом с мог его успокоить. С Клодом он об этом говорить отказался и снова вел себя, как взрослый, что принял свое горе.