Колдунья

Гриффит Рослин

Вот уже прошла неделя, как она приехала сюда, и ей удалось посмотреть наиболее живописные части города. Однажды Луиза специально заехала за ней в экипаже, чтобы провезти Фрэнсис по здешним местам. Девушка показала ей центральную площадь. На небольшом открытом пространстве с дорожками и деревьями по субботним вечерам играл военный оркестр, и красавцы кабальеро щеголяли перед хихикающими девицами в красивых шалях. А уже поздним вечером здесь можно было встретить леди другого сорта, прогуливающихся ззад и вперед.

С одной стороны площади размещался Губернаторский дворец,

длинное, из кирпича-сырца здание семнадцатого века с огромным порталом и несколькими массивными деревянными дверями. Сначала, после восстания в 1680 году пуэбло — группы индейских племен — здание принадлежало как индейцам, так и испанцам. Сейчас же в этом здании размещалось правительство территории. В северной части дворца находилась штаб-квартира американской армии, которая перебазировалась сюда, оставив забаррикадированный форт Марси, находившийся за городом.

Фрэнсис уже видела множество солдат, заходивших в «Блю Скай Палас» в качестве клиентов. Она не могла пожаловаться, что ей приходится сталкиваться с постоянными посетителями. Свою бумажную работу она выполняла наверху у себя в комнатах. А закупкой и доставкой продовольствия и других необходимых вещей занималась по утрам, перед открытием «Блю Скай». Бэлл организовала все так, что ее «девицы» находились лишь в определенной части салуна или в дальнем крыле гостиницы.

У Фрэнсис не возникало трудностей с ее нынешней работой, она вполне освоилась и чувствовала себя как дома в комнатах Нэйта, особенно после того, как Бэлл забрала его одежду и личные вещи. После похорон она все еще не могла прийти в себя и постоянно вспоминала об этом трагическом случае. А на горизонте уже маячила следующая неприятность.

Мексиканец, который присматривал за порядком в казино, проработавший у Нэйта много лет, не пожелал, чтобы его боссом была женщина.

И теперь Фрэнсис сама должна была выполнять эти функции, что, конечно, нервировало ее, хотя Бэлл всячески старалась ободрить ее и успокоить.

— Тебя не должны волновать эти мужики, — говорила ей Бэлл в то время, как Фрэнсис готовилась к первому вечеру, который она должна была провести в зале казино. — Если ты будешь вести себя с ними как леди, то и они будут так же относиться к тебе, — сказала Бэлл, оглядев Фрэнсис в ее черном закрытом платье. — Тебе надо надеть что-то другое, во всяком случае, не то, что на тебе.

Фрэнсис посмотрела на себя в зеркало, висевшее на одной из белоснежных стен. Стоя среди кушеток и кровати, покрытых яркими покрывалами навахи, она понимала, что похожа на белую ворону.

— Черный, конечно, прекрасный цвет, и я знаю, что у тебя все еще траур, однако то красное платье для вечера было бы намного лучше.

— Мое выходное вечернее платье? — изумленно спросила Фрэнсис. Это платье, отделанное бисером, Нэйт купил ей в Чикаго. Фрэнсис прокашлялась. — Не слишком ли оно открытое, как ты думаешь? — Платье было с короткими рукавами и глубоким вырезом, и она не была уверена, что оно уместно в ее ситуации, к тому же она боялась в нем замерзнуть.

— Ну, хорошо, ты хочешь быть изысканно одетой или нет? — убеждала ее Бэлл. — Ты же хочешь, чтобы посетители

думали, что у тебя достаточно денег, чтобы содержать такое место, — тогда и игра будет на высшем уровне. И в то же время ты должна сделать так, чтобы они чувствовали себя здесь непринужденно, свободно, — говорила Бэлл, нахмурив брови. — И знаешь, мы должны что-то сделать с твоей прической. С этими зачесанными назад волосами ты все еще похожа на учительницу.

Фрэнсис дотронулась до волос:

— В самом деле?

— Такой прической ты только отпугнешь посетителей, моя милая. Она не годится для нашей работы.

Фрэнсис подтвердила:

— Я тоже думаю, что не годится.

Она должна была серьезно относиться к словам Бэлл, чтобы у нее все получилось в этом незнакомом ей бизнесе.

— Тогда я схожу за завивочными щипцами, — сказала Бэлл, прежде чем выйти на балкон, тянувшийся изгибом по внутренней площадке «Блю Скай» и соединявший крылья здания в виде полумесяца.

Надеюсь, что она не будет потом раскаиваться в том, что сейчас делает, Фрэнсис достала вечернее платье, положила на кровать, а затем переоделась в другой корсет и тугую атласную нижнюю юбку. Она помнила, что ни одна душа в Санте-Фе не знает ее.

Ей также не следует забывать, что ее уволила сама заведующая школой мисс Льюиллинн, не дав ей возможности и дальше работать учительницей, и даже если она приползет обратно в Бостон из Нью-Мексико и даст обет носить черный цвет всю свою оставшуюся жизнь, ей все равно не получить места учителя.

Учительская работа в той школе не вызывала у Фрэнсис каких-либо волнующих или приятных воспоминаний, особенно если иметь в виду те стесненные условия, в которых она жила в общежитии, и устаревшие методы преподавания в школе.

— Старая перечница! — бормотала она, одевая халат. — Старый сморщенный чернослив. Отвратительная хищница!

Вдруг кто-то засмеялся, кто-то так нежно и заразительно захохотал, что Фрэнсис сразу же обернулась и увидела молодую блондинку, стоявшую в дверях, которые не были закрыты.

— Привет, — улыбнулась девушка.

— Наверное, ты слышала, как я разговаривала сама с собой.

— Ну и что, если никого нет рядом, почему бы не поговорить и с собой?

Блондинка не была уж очень симпатичной, хотя у нее были распущенные густые длинные волосы. На ней была вышитая блузка с большим вырезом и ярко-красная юбка, на голых ногах открытые сандалии. Она выглядела как типичная представительница мексиканских низших слоев. У жителя восточной части Америки такое одеяние могло вызвать лишь шок.

Вдруг у двери появилась Бэлл:

— Что ты здесь делаешь, Руби?

— Я очень любопытная, вот я и подумала: не посмотреть ли мне все здесь вокруг?

— Я понимаю, ты новенькая, но впредь должна знать, что твое место внизу.

Девушка смутилась:

— Ну, тогда я пойду.

Фрэнсис про себя отметила, что Руби была совсем юная, ненамного старше Луизы, а она уже была одной из «девиц». Неужели молодая девушка не может найти здесь другой работы?

— Нет, подожди, все в порядке, Руби, можешь остаться, — сказала ей Фрэнсис.