Колесница белого бога
Шрифт:
– Выбирай! – крикнул Огон, – ты должен сделать выбор!
– Скажи хотя бы, для чего мне это?
– Получая определенный предмет, ты получаешь доступ к определенной информации.
Дэвид прошел мимо колесницы, задержавшись взглядом на ней, прошел мимо ряда с различными шлемами, секирами, мечами, кинжалами и копьями. Все они были сделаны из сплава, похожего на бронзу. Археолог замешкался у последнего копья, пытаясь понять, точно ли его интересуют орудия убийства… Вдруг через стекло, покрывавшее копье, он увидел необычный фолиант –
Дэвид невольно прильнул к стеклу, рассматривая книгу. Он забыл об этой прозрачной преграде и протянул руку… Тут же стерильную тишину зала нарушил крик:
– Не трогай!
Дэвид резко отпрянул, оглянулся. И увидел, будто в замедленной съемке, как из-за колесницы выскакивает и мчится прямо на него русский мальчик, Мих.
– Дэвид, он убьет тебя! – Мишка вопил во всю мощь своих легких. – Не трогай ничего!
Глава 24
– Как ты здесь очутился? И напугал же ты нас, Мих!
Дэвид сидел на корточках перед мальчишкой, парня просто трясло от испуга. Губы побелели, в глазах – паника.
– Эй, Мих, ты меня слышишь?
Мальчишка смотрел поверх его головы. Дэвид оглянулся. К ним приближался Огон.
– Дэвид, если ты возьмешь тут какую-нибудь штуку, тебя зажарит заживо, – затараторил мальчишка, – ты и не заметишь, как станешь шашлыком. Понял? Селим взял и изжарился!
– А где он, кстати? – Дэвид ничего не понимал.
– О, Господи! – зашептал Мишка. – Дубина ты американская! Говорю тебе. Этот старик точно так же сказал Селиму: «Бери жезл». Тот взял. И хана!
Дэвид перевел недоверчивый взгляд на посох в руке парня, посох был явно из коллекции.
– Однако ты держишь жезл, и с тобой ничего не случилось! – Огон, казалось, был рад встрече с мальчишкой, его глаза улыбались. – Ты хоть понимаешь, что это значит?
– Я тоже мог умереть, как Селим! – запальчиво крикнул Мишка. – Вы бросили меня в камере с трупом. Это несправедливо!
– Все в этой жизни справедливо, – жрец положил руку на плечо Дэвида. – Так ты хочешь испытать себя, а?
Археолог рассматривал посох, увенчанный прозрачным кристаллом. Вот, значит, оно что…
– Не надо, – умоляюще попросил Мишка. – Я сижу в этом чертовом подвале уже несколько часов. Я чего только не передумал тут. Я есть хочу. Лучше вернем жезл на место и выберемся отсюда, Дэвид…
– Хорошо, – согласился археолог. – Ты прав. Лучше будет, если все останется на своих местах, как прежде…
Огон покачал головой.
– Как прежде, быть не может, Дэвид…
Но мальчишка уже подбежал к каменной плите с квадратными блоками, нажал на блок с символом посоха. Механизм заработал,
– Бог ты мой! – Дэвид увидел скрюченное почерневшее тело кочевника прямо у порога.
Мишка выразительно глянул на американца, перешагнул через труп и прошел в камеру.
– Я вернусь к тебе… лет через десять, – шепотом пообещал мальчишка жезлу, устанавливая его на постаменте.
Как только Мишкина рука высвободила посох, кристалл на секунду ярко вспыхнул, а затем потускнел, будто принял обещание.
Парень вернулся назад и дернул странно застывшего Дэвида за рукав. Американец и старик глядели туда, где стояла колесница…
– Ну, я думаю, нам пора. А то я уже без пяти минут мумия. Желудок к спине присох! – пожаловался мальчишка. – Пойдемте. Я сам выйти не смог. Я запомнил только три последних слова…
Дэвид скосил на парнишку свои карие глаза и вдруг упал, придавив его собой… Тут же где-то рядом с противным свистящим звуком пропели пули, шмякнулись о каменные стены и рикошетом отлетели в разные стороны. Раздался звон разбитого стекла… И глухое падение тела…
– Ползи за жезлом, – прошептал Дэвид в самое ухо Мишки и приподнялся, давая возможность парню вылезти из-под него.
Мишка осторожно двинулся назад…
– Чего вы хотите? – громко произнес американец, поднимаясь из-за укрытия – постамента с каким-то артефактом.
Мальчишка глянул на старика. Тот сидел в неестественной позе у каменной плиты и прижимал руку к ране в области солнечного сплетения. Белая рубаха намокла от крови. Старик шевелил губами, видно, пытаясь что-то сказать…
Мишка юркнул в камеру и вновь схватился за жезл.
– А вы тут недурно устроились…
Мишка поморщился: голос принадлежал Хашиму, ректору, шефу Сиддика. Недаром он ему сразу не понравился…
Старик все сидел, прислонившись к плите. Он чуть-чуть повернул голову, чтобы видеть мальчика, прижавшегося к стене у выхода из камеры. Огон силился что-то произнести. Мишка поймал на себе его взгляд и слегка наклонился вперед…
– Жезл… – уловил он едва слышное слово.
Мишка кивнул.
– Чего мы хотим? – расхохотался ректор. – Мне трудно сориентироваться, надеюсь, вы меня понимаете, господин янки-дудл… Выходите. Только без фокусов! Я держу вас на мушке, приятель.
Дэвид с поднятыми руками обогнул постамент и сделал несколько шагов вперед.
– Значит, Селима вы уже укокошили? О’кей! Марджани, отличная работа, дорогуша, – продолжал Хашим. – Все мухи в одной паутине… А где же наш малыш? Эй, мальчик! Не бойся. Я не причиню тебе вреда. Выходи. Твоя мамочка скучает по тебе…
Мишка тяжело дышал, сжавшись, как пружина. Огон тускнеющими глазами все смотрел на него…
– Мальчик, где же ты? Может, ты хочешь, чтобы тебя вывела наша Марджани, наша красавица Марджани? – Хашим умолк на минуту. – Ну вот. Она согласна. Она уже идет к тебе. Ты ведь уже привык к ней, не так ли?