Колесница Джагарнаута
Шрифт:
– Значит, у русского связи с джемшидами, с кочевниками? встревожился Шульц.
– Письмо писала женщина - пророчица джемшидского племени.
– Час от часу не легче. Какая-то пророчица становится поперек великих планов фюрера, - усмехнулся Кнопп.
– "Операция Наполеон", "Сухопутный мост в Индию", армии микадо, штурмующие Калькутту, идут на соединение с победоносным рейхсвером и... дикарка. Ничего не понимаю.
– Вождь джемшидов прислал своего батура - так называют у джемшидов знатных людей. Батур передал слова вождя: "Могущественный вождь - русский сардар - отец моего
– Господин оберштандартенфюрер, - недовольно поморщился Шульц, - мне кажется, здесь недавно изволил быть адмирал. Насколько я осведомлен, адмирал оставил вам и хозяину сего дома кругленькую сумму в американский валюте.
– В том числе и фальшивой, - буркнул Али Алескер.
– Дикари не разберутся. Мы знаем, шейхи племен не любят политику, но любят золото. Золото сильнее родства. Англичанин Хамбер уже многие годы раздает вождям золотые рупии, доллары - якобы проценты с капитала некоего шиитского миллионера, умершего в Кербеле или Неджефе. Придумайте какого-нибудь еще там мертвеца богача, вытащите святое его наследство и осыпайте этих чертовых вождей из рога изобилия червонцами.
– Джемшиды требуют сардара!
– твердил свое Али Алескер.
– Надеюсь, русские не успели дать джемшидам пулеметы и пушки?
– Нет!
– Ну так вот. Не хотят, чтобы им на голову лилось золото, получат кое-что погромче.
Шульц держался самонадеянно. Но, видимо, что-то заставило его задуматься. Он вдруг сказал:
– А вождь джемшидов не... то есть ему не удалось жениться на арийке?
С недоумением Али Алескер поднял глаза.
– Мне говорили, - продолжал Шульц, - в Северный Иран еще в тридцать девятом направили боевой отряд патриоток-ариек, чистокровных ариек, красавиц валькирий, на предмет, так сказать...
– Даже ему, жесткому, циничному, стало неудобно. Его замешательство бросилось в глаза Али Алескеру, и он саркастически протянул:
– Арийские валькирии были на редкость привлекательные. Многие из них сейчас успешно продолжают увеличивать народонаселение великого Ирана, состоят супругами наших чиновников, высших офицеров персидской армии. А те из этих дам, что похуже, составили контингенты увеселительных мест Тегерана. Но ни одна ваша арийка не захотела пасти овец в кочевьях джемшидов, бахтиар, белуджей. Да и если бы такое случилось, если бы вождь джемшидов, заполучив в жены немку, узнал бы, что она джасус - шпионка... О, ее привязали бы к одичавшему жеребцу и погнали по колючкам пустыни верст двадцать... Только и всего...
После некоторого замешательства, вызванного словами Али Алескера, Шульц потребовал вызвать штурмбаннфюрера Бай Мирзу. Но и здесь Али Алескер заупрямился.
– Эксцеленц, - сказал он любезно, - вы не пригласили господина Бай Мирзу на свой военный совет. Не сомневаюсь, у вас имелись на то причины.
– Да.
– И этой причиной было то, что, хотя он и в высоком звании - я имею в виду военный чин войск СС, - вы считаете его представителем низшей расы.
– В какой-то мере он... дикарь. Но в отношении тюрок... у нас иное мнение.
Лицо Шульца напряглось. Он остался крайне недоволен
– Повинуюсь.
– Али Алескер поклонился.
– Наш кабинет к вашим услугам, эксцеленц. А у нас нет желания присутствовать при беседе высших с низшими.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Преступление далеко не единственное
произведение искусства, выходящее из
мастерской преисподней.
Х а м д а л л а х М у с т а у ф и
Дай мюршиду-наставнику взятку, и он
разрешит есть мясо дохлой собаки.
Х а т а м Т а й
Ждать Бай Мирзу пришлось долго. Шульц недовольно скривил губы и посмотрел на адъютанта генерала. Тот вскочил и, поскрипывая подошвами новеньких, специально извлеченных из чемодана сапог, побежал к дверям.
– Хочу познакомить вас, господа, с штурмбаннфюрером Бай Мирзой. Отлично проявил себя после того, как сдался в плен. Прошел выучку в организации украинских националистов у полковника петлюровской армии Мельника, оказавшей немалые услуги рейху в оккупированных районах Украины, Белоруссии и Польши. Бай Мирза энергичен, освоил идеи нацизма, жесток в обращении с врагами рейха, предан фюреру. Показал себя в лагерях бескомпромиссным человеком - за отказ вступить в набираемые им батальоны имени завоевателя Тамерлана своих же соотечественников-мусульман... уничтожал. Часто действовал лично. Возглавив отряды по очистке местности в ряде стран от подозрительных и неустойчивых элементов населения, проявил неуклонную строгость. Как недостаток отмечается чрезмерная, я бы сказал, садистская жестокость. В Западной Европе это оставляет известный неприятный осадок.
– Здесь, в Азии, я думаю, - заметил генерал, - это, пожалуй, более уместно, нежели разные там либерализмы, демократизмы.
– Но и здесь надо удерживать петушка от излишних эксцессов. Особенно первое время, пока мы не утвердимся в Бухаре и Ташкенте... Что там? Это кто?
Господа офицеры вскочили с мест. Двери распахнулись с треском, и в комнату ввалился весь в лохмотьях, с грязной чалмой человек. Он кинулся перед Шульцем и генералом ниц и, подметая бородой дорогой персидский ковер, застонал, завопил, запричитал, совсем как дервиш:
– Избавители! Спасители! Велик аллах и пророк его Гейдар! Недоразумение! Остановите кровавую руку! Мы вас ждем. О радость! Дастарханы расстелены. Бараны заколоты. Котлы с семью ушками уже вымыты. Дрова в очаги положены. Спички в руках ошпазов. О правоверные, ликуйте! Час настал! Остановите руку!
– Кто вы такой? Что случилось?
– Остановите нож! Мы вас ждем, а нам глотку перерезают! Палача схватите!
– Ничего не понять. Скажите, чтобы он сел и успокоился.
– Шульц не на шутку обеспокоился и тревожно озирался.
Но дервиш не желал садиться и продолжал, кланяясь и извиваясь на ковре, вопить:
– Я купец Ачил Хикматуллаев! Я из Каттакургана! Давно уехал из Советского Союза. Бежал. Но... Помогите! Остановите нож. О смелые, храбрые аллемани! Спасите! Остановите руки! Зачем он режет мусульман, наших каттакурганцев!
– Кто?
– Этот офицер-аллемани! Там, за оградой. Наших каттакурганцев! Слышите! О творец, слушайте!
И действительно, откуда-то издалека слышались странные неправдоподобные вопли, похожие на вой животных. И тут же ударили выстрелы.