Колесо Бесконечности
Шрифт:
— Так это не Марада? — спросила Маскелль. Старик свел брови и посмотрел на нее так, словно она задала совершенно бессмысленный вопрос. — Кто?
— Придворная дама, гостья из Гейркинда. Я видела ее у тебя в Марай в тот день, когда добралась до столицы.
— Ах эта! Я их больше не различаю. Она попросила аудиенции, только чтобы таращиться на меня, как и все иностранные гости. — Старик пристально взглянул на Маскелль — Почему ты думаешь, что причина случившегося — в ней?
Маскелль покачала головой.
— Она — единственное постороннее лицо, оказавшееся достаточно близко к Верану,
— Это затруднит дело. — Посланник Небес задумчиво потер подбородок. — У тебя есть доказательства или только подозрения?
— Только подозрения.
«Этого-то я и не понимаю, — подумала Маскелль. — Зло Колесу причинил кто-то, обладающий темной силой, тут сомнений нет, но как он так много узнал об Обряде? Даже имея доступ к кошанским библиотекам в Кушор-Ате… Ведь теоретических знаний недостаточно — нужен опыт создания узоров из песка, нужно знать, как соединить символы с Бесконечностью, чтобы создать свой, новый узор и сделать это так быстро».
Такие знания и опыт мог по доброй воле предоставить бедный погибший Веран, а то и сам Игарин, но… «Что-то мне в это не верится», — подумала Маскелль. Риан достаточно разузнал об обоих жрецах, чтобы подкрепить ее инстинктивную уверенность в их невиновности. Игарин, становясь старше, делался все ближе к Бесконечности, как случалось почти со всеми Голосами; в последние годы он почти не покидал Марай. Веран был погружен в свои занятия и обучение молодых послушников. Госпожа Марада оказалась единственной его странной знакомой. К тому же управитель и старшие жрецы пересмотрели записи Верана в его комнате и не обнаружили в них никаких неизвестных символов.
«Должно быть, Вераном воспользовались — что-то проникло в его ум и стало им управлять, а потом Марада убила беднягу, чтобы он нам ничего не рассказал».
— Как же быть с Колесом? — Посланник Небес сказал это с таким же выражением, с каким старик-нищий на рынке мог бы жаловаться на дороговизну чашки риса. — Кто им занимается, пока мы гоняемся друг за другом по всему городу?
— Вигар и другие Голоса…
— Дерьмо! — очень отчетливо проговорил Посланник Небес. Маскелль, хоть и больше других была знакома с его эксцентричностью, чуть не свалилась со ступеней. — Я хочу знать твое мнение. Что думает Вигар, мне известно.
— Я сама не знаю, каково мое мнение. Мне кажется неправильным убирать… помеху, но и оставлять ее нельзя. Равноденствие уже завтра, и если все Голоса будут работать слаженно, никто никому не будет наступать на руки и падать на Колесо, закончить все вовремя едва-едва удастся. — Маскелль потерла лицо руками. — Мне кажется, Карающий наконец снова заговорил со мной в Илсат Сидаре, но то, что он мне показал, никакого отношения к Обряду не имеет. — Маскелль решила, что говорить Посланнику Небес про Сирота не станет. — Наверное, я что-то сделала с собой, так что теперь не понимаю его, даже когда он co мной говорит. Первое настоящее видение за семь лет — и я бессильна его расшифровать.
Старый жрец встревоженно взглянул на Маскелль.
— Такое
— Только потому, что нечто никогда не случалось раньше, не следует делать вывод, будто оно невозможно. Не возможное может происходить прямо сейчас, а мы ничего не заметим… — Маскелль растерянно умолкла. Она только что услышала шепот — не сварливые голоса Предков, а резкий тон Карающего. Отзвук его длился, оставляя во рту Маскелль металлический привкус.
«Предостережение! Что-то и правда происходит прямо сейчас, а мы не знаем — что и где!»
Маскелль тихо выругалась. Эти предостережения, смысла которых понять было невозможно, доводили ее до сумасшествия.
Посланник Небес огорченно качал головой:
— Успокойся. Может быть, медитация…
— Я ее попробую, — ответила Маскелль, неожиданно поднимаясь на ноги. Ей остро захотелось скорее отсюда уйти. Каков бы ни был ответ, она скорее найдет его в Илсат Сидаре или Марай. — Скажи мне, где находится Риан, и займемся делом.
Губы старого жреца скривились.
— Есть еще кое-что. Райф желает, чтобы ты провела ночь здесь — в доказательство твоей верности престолу.
— Что? Он, должно быть, лишился рассудка! — Маскелль заметила, что выкрикивает слова. Наверное, в предвидении этого Посланник Небес и приказал всем уйти. — Мне следует этой ночью работать над Колесом, вместе с Вигаром и другими!
— Я знаю это ничуть не хуже тебя, поверь! — бросил Посланник Небес.
— Тогда в чем тут смысл?
— Райф полагает, что таким образом ты покажешь, что исправилась. Выражение лица старика было таким, словно сказанное оставило у него во рту очень неприятный привкус. — Будь мальчик глупцом, его требование было бы легче понять.
— Он дает мне возможность начать свару и от всей души надеется, что я этой возможностью воспользуюсь!
— Похоже на то.
— Разве ему не известно, что у нас нет времени для подобных жестов? По крайней мере мне следует быть рядом, когда Голоса закончат Колесо, — на всякий случай… Ты ведь говорил ему про Колесо? — резко спросила Маскелль.
— Да. Но он не понимает. Никто из них не понимает. Они мало что знают о Колесе. Оно создавалось каждый год их жизни, жизни их родителей и дедов — со времен Предков, было таким же постоянным явлением, как восход солнца или ветер, и они думают, что так будет продолжаться всегда, независимо от нашего вмешательства.
Маскелль отвернулась, потирая виски.
— Надеюсь, они окажутся правы.
Как только Риан счел, что прошло достаточно времени и стражники несколько утратили бдительность, он проверил свою догадку насчет крыши.
Было довольно легко дотянуться до края балки, если встать на самый край балюстрады. К счастью, часовые под балконом не смотрели вверх, а остальным обзор закрывало раскидистое дерево. Черепица оказалась скользкой, так что затея была бы рискованной в любом случае; если же пойдет дождь, крыша станет похожей на обледенелый склон. Риану после нескольких бесконечных мгновений неустойчивости удалось подтянуться и влезть на крышу, но тут он увидел, что с галереи соседнего более высокого здания его легко заметить: кто-нибудь наверняка поднимет тревогу прежде, чем он пройдет хоть несколько шагов.