Колесо превращений
Шрифт:
— Терпи, — просит кудесник, и Милав соглашается с ним, потому что на возражения у него нет ни физических, ни моральных сил. Все его естество занято одним — ожиданием того чудесного мига, когда можно будет хоть посмотреть, хоть понюхать божественную субстанцию под оживляющим мертвую плоть именем — ВОДА!
… В конце августа кудесник объявил, что первая ступень пройдена и посвящение закончено.
— Первая? — изумился Милав. — А что же тогда представляет собой вторая ступень?!
— О! Это уже совсем серьезно, — ответил Ярил. — Сорокадневное голодание — и это гораздо тяжелее, чем ты можешь себе представить.
— Почему? —
— Об этом мы поговорим в следующий раз, — сказал Ярил. — А сейчас нам пора к Нагину-чернокнижнику. Там теперь твое обучение проходить будет.
— И долго? — поинтересовался Ухоня, который уже давно видел себя увенчанным лаврами победителя Аваддона.
— А это как Милав себя покажет, — ответил Ярил. — Потому как не к теще на блины вы отправляетесь. Уразумел?
Вопрос был обращен к ухоноиду.
— Уразумел, конечно, — фыркнул Ухоня. — Я как-никак тоже существо секретное.
Глава 4
НАГИН — ЧЕРНОКНИЖНИК
Дорога в скит Нагина заняла немного времени. Уже через три дня Милав, Ухоня и кудесник Ярил были во владениях, пожалуй, самого таинственного росомона в их стране.
Скит чернокнижника значительно отличался от обиталища кудесника. Это была целая деревенька небольших крепких изб, сложенных из бревен всевозможных пород: от лиственницы и дуба до осины и березы, которые не использовались крестьянами для строительства домов. Но для Нагина важны были отнюдь не крепость и долговечность построек, а та особая энергетика, которая свойственна отдельным породам деревьев. Кроме того, в ските имелась и своя водяная мельница и множество построек, в назначении которых Милав не смог разобраться. Удивительно то, что в таком значительном поселении обитателей было совсем немного: несколько паломников, пришедших к Нагину с просьбами, сам Нагин и сморщенный старик невероятной древности, глядя на которого Милав от всей души пожелал, чтобы собственный уход к предкам случился гораздо раньше, чем он достигнет столь почтенного возраста.
Нагин поприветствовал гостей и предложил отдохнуть с дороги, указав на крепкую избу, а сам с таинственным стариком отправился куда-то по своим делам.
Милав с большим удовольствием расположился на широченных нарах, сколоченных из разрубленных пополам бревен. Ухоня в облике переливающегося тигренка расположился рядом. Кузнец недовольно пробормотал:
— Ухоня, в избе столько места, чего ты ко мне липнешь?!
— Знаешь, напарник, от тебя такая уверенность исходит, что даже лежать рядом с тобой — одно удовольствие. Так что не жадничай и двигайся!
Милав пожал плечами: чудит ухоноид… Хотя, если честно, его восприятие мира разительно изменилось после «лечения» Ярила.
Нагин пригласил их на трапезу лишь поздно вечером. Извинился за задержку. После того как все подкрепились — каждый согласно своим потребностям, — выслушал подробный рассказ кудесника о первом посвящении Милава. Сведениями остался доволен и предложил отдохнуть.
— Завтра, — бросил он уже на выходе из общей трапезной, — поглядим, каков ты в деле! — И сверкнул на Милава своими холодными глазами.
Милав в задумчивости почесал
ШЕПОТ?
— У него не было бессонницы?
— Нет, сон его крепок, можно не опасаться отрыва от Тонкого Мира.
— В последнее время активность его сердца возросла. В чем причина?
— Он стал задумываться: почему большинству людей Тонкий Мир невидим, тогда как в градации миров он еще достаточно плотен?
— Да, сейчас он в большом недоумении — отчего физический глаз настолько груб, что не может различить даже следующую стадию телесного преображения?
— Но он уже понял, что без помощи сердца ему не решить ни одной из задач.
— Он способен на это?
— Он идет, а идущего ничто не удержит!
— То благостная весть…
Утром Милан проснулся со сказочной легкостью в теле. Лежа с закрытыми глазами, он наслаждался упоительным лесным воздухом, вливавшимся сквозь распахнутую настежь дверь (кудесник постарался!), млел от птичьего многоголосья и дивился тому, отчего он раньше не замечал всей этой райской красоты?!
Пошевелив могучими плечами, он услышал, как рядом заворочался Ухоня. В последние полгода Милав и ухоноид с тревогой обратили внимание на то, что Ухоня все больше утрачивает нематериальность и прозрачность своего тела, большую часть времени проводя в состоянии полуматериальности, когда тела почти не было видно, а на ощупь оно казалось вполне осязаемым; разгадку феномена они решили отложить до встречи с кудесником, но Ярил помочь ничем не смог — и оставалась одна надежда — на Нагина.
Милав осторожно встал, чтобы не потревожить Ухоню, который «никогда не спит»! Во дворе он столкнулся с кудесником, собирающимся в обратную дорогу.
— Ты уходишь так скоро? — спросил кузнец.
— Дела… — ответил кудесник. — Но навестить вас еще приду. Передавай привет Ухоне.
— Я смотрю, вы меня совсем за лежебоку держите! — обиделся ухоноид, выскакивая из двери. — Вы же знаете, я никогда не сплю!
— Знаем! — хором ответили Милав с Ярилом.
Кудесник потрепал Ухоню за ухо, отчего тот буквально сомлел, и, повесив котомку через плечо, зашагал по неширокой тропинке.
— Что Нагину передать? — крикнул Милав ему вслед.
— Виделись мы уже, — откликнулся кудесник. — А вообще-то… скажи ему, чтобы он лучше тебя гонял… Для твоей же пользы!
Последние слова долетели сквозь листву — кудесник свернул с тропы и двинулся напрямик к реке.
Чернокнижника они нашли во вчерашней трапезной. Нагин предложил более чем скромную еду (повара у меня нет — уж не обессудьте). Милаву показалось, что древний старик и маковой росинки в рот не положил, бедняга! Затем Нагин пригласил кузнеца «на пробу».
«Что еще за „проба“?» — недоумевал кузнец, поспешая за быстрыми и широкими шагами чернокнижника.
Пришли они на небольшую ровную полянку, трава которой была вытоптана до песчаной почвы. По кругу поляны стояли короткие столбцы, обмотанные не то камышом, не то тальником. Нагин остановился в центре поляны и плавным жестом руки предложил Милаву подойти. Непонятный старик стоял рядом с чернокнижником, и кузнец только при ярком утреннем свете смог внимательно его разглядеть.
Он был крайне удивлен тем, чго увидел.