Колесо судьбы
Шрифт:
Этот уик-энд он собирался провести с кучей друзей за игрой в гольф в Пеббл-Бич. Ее он не пригласил, и Тана глубоко вздохнула, поднимаясь по ступенькам Сити-Холл. Конечно же, в эти дни он отнюдь не облегчал ей жизнь. Время от времени Тана мысленно возвращалась к тому, что Гарри сказал ей перед смертью. Но совершенно невозможно думать о чем-то постоянном, общаясь с Джеком. Ну не такой он был человек! Больше Тана не лелеяла никаких надежд. Она тоже не была женщиной такого типа, вот так вот! Вероятно, именно поэтому они так долго терпели друг друга. Но, кажется, больше это не сработает. Трения между ними достигли пика, чего она почти не могла выносить. Поэтому
На этот раз торжество было простеньким и негромким под председательством Главного судьи Верховного суда. Присутствовало также около полудюжины других судей, ее старый друг окружной прокурор, удовлетворенно шепнувший при ее появлении: «Я же тебе говорил!» Еще горстка наиболее дорогих ей людей. Аверил была в Европе с Гаррисоном и детьми. Она решила остаться на зиму в Лондоне и определила там детей в школу. На это ее уговорил Гаррисон. Он был абсолютно счастлив, когда уезжал с внуками, отданными на его попечение. Правда, перед самым отъездом был душераздирающий момент, когда они с Таной остались вдвоем. Он уткнулся лицом в ладони и заплакал, раздираемый сомнениями, знал ли Гарри, как сильно отец любил его. Тана уверяла, что знал. Это помогло приглушить его печаль и чувство вины за ранние годы его жизни, и он был счастлив взять на себя заботу о невестке и внуках. Но как же странно было не видеть ни их всех, ни Джека, когда Тана смотрела в зал, произнося клятву.
Теперь клятву произносил судья суда второй инстанции, человек, которого Тана за эти годы видела всего пару раз. У него были густые черные волосы, свирепые темные глаза и такой вид, который мог до смерти перепугать кого угодно, когда он возвышался над всеми в своей темной мантии. Но у него был легкий быстрый смех, острый ум и удивительная доброта и мягкость. Особенно хорошо он был известен из-за вынесенных им нескольких спорных решений, которые обыгрывались в национальной прессе, в частности в «Нью-Йорк тайме» и «Вашингтон пост», а также в «Кроникл». Тана много читала о нем и удивлялась его свирепости. Но сейчас она была заинтригована, увидев в нем скорее ягненка, чем льва. По крайней мере, именно таким он был при приведении ее к присяге. Они немного поболтали о днях его работы в Верховном суде. Она узнала, что до назначения судьей он руководил самой большой юридической фирмой в городе. Позади у него была интересная карьера, хотя, как она считала, ему было всего 48 — 49 лет. Долгое время он был кем-то вроде вундеркинда. На прощание он пожал Тане руку и еще раз тепло поздравил. Он очень понравился ей.
— Да, впечатление сильное, — ее старый друг окружной прокурор улыбнулся ей. — Я в первый раз вижу Рассела Карвера на церемонии приведения к присяге. Ты становишься очень важной персоной, дружок.
— Возможно, он платил за парковку внизу, а кто-то его поймал за рукав и притащил сюда. — Оба засмеялись.
В действительности он был близким другом Главного судьи и сам предложил свои услуги при церемонии. Как бы то ни было, он оказался очень к месту с его темными волосами и серьезным выражением лица.
— Посмотрела бы ты на него, когда он здесь председательствовал, Тэн. Черт, он засадил одного из наших окружных прокуроров в тюрьму на три недели за неуважение к суду, и я не мог вытащить бедолагу оттуда.
Тана рассмеялась, представив эту сцену.
— Догадываюсь, как мне повезло, что это не со мной случилось!
— Тебе никогда не приходилось работать с ним в качестве судьи на твоих процессах?
— Только
— Думаю, да. Однако он, по-моему, не очень стар, сорок девять — пятьдесят — пятьдесят один — что-то около этого.
— О ком это? — председательствующий судья подошел к ним и еще раз пожал Тане руку. День был очень приятным для нее, и вдруг она ощутила радость от того, что Джека не было рядом. Без него было настолько легче: не приходилось затаивать дыхание или извиняться перед ним.
— Мы говорили о судье Карвере.
— Расс? Ему сорок девять. Он учился со мной в Стэнфорде, — улыбнулся председательствующий, — хотя, признаюсь, он был на несколько курсов младше. — Фактически же Карвер был абитуриентом, когда председательствующий уже заканчивал юридический факультет, но они дружили семьями. — Он чертовски приятный парень, дьявольски умен.
— Ему приходится, — восхищенно сказала Тана. Ей предстояло сделать еще рывок. Апелляционный суд. Ну что за идея! Может быть, в следующие десять-двадцать лет. А пока она готовилась получать удовольствие от этой работы. Верховный суд должен стать для нее привычным, как чашка чая. Они собирались слушать ее пробные уголовные дела в ближайшем будущем, поскольку это было ее поле деятельности. — Очень мило с его стороны провести сегодня мою церемонию приведения к присяге. — Она улыбалась всем.
— Он чудесный парень, — повторял о нем каждый.
Тана отправила ему небольшую записку с благодарностью за то, что он придал ее введению в должность некую особую значимость. На следующий день он ей позвонил, едва сдерживая смех.
— Вы ужасно вежливы. Я не получал таких лестных писем по меньшей мере уже двадцать лет.
Она смущенно засмеялась и поблагодарила его за звонок.
— Но это же было так мило с вашей стороны. Как присутствие Папы, когда даешь религиозный обет.
— О господи… Что за мысли! Вы именно этим занимались последние недели? Беру все назад…
Они оба засмеялись и еще немного поболтали. Тана пригласила его по возможности заглянуть в суд, когда она будет вести дела. У нее было чувство приятной теплоты братства, к которому и она теперь принадлежала, сообщества судей всех рангов, работающих вместе. Ощущение было такое, будто она наконец взошла на Олимп. Работа здесь была гораздо легче, чертовски приятнее по многим показателям, чем дела по обвинению насильников и убийц, выстраиванию процесса и споров. Хотя, надо отдать должное, прежняя работа тоже доставляла ей удовольствие. Здесь у нее должна быть более ясной голова, нужен более объективный подход. За всю свою жизнь Тана не изучала так много законов. Две недели спустя она сидела в своей судейской палате, зарывшись в книги, когда судья Карвер, поймав ее на слове, заглянул к ней.
— Так вот к чему я вас приговорил? — Он стоял в дверном проеме и улыбался. Ее секретарь уже давно ушел домой, а она сосредоточенно хмурила брови, копаясь в шести книгах одновременно, сравнивая статьи и выискивая прецеденты. Он вошел, а Тана с улыбкой подняла голову от своих книг.
— Какой приятный сюрприз! — Она быстро встала и жестом пригласила его в большое удобное кожаное кресло. — Пожалуйста, садитесь.
Он сел. Тана смотрела на него. Он был красив какой-то спокойной, зрелой мужской интеллектуальной красотой. Это не было обаяние Джека, похожее на обаяние любого эталонного игрока элитной американской футбольной команды. Его обаяние было более спокойным и гораздо более мощным. Да и вообще он превосходил Джека в мириадах разных вещей.