Колизей. «Идущие на смерть»

Гарда Александр

В это время к стоявшей чуть особняком Видане подошел вальяжный слуга и что-то тихо проговорил, указывая в направлении арки, в которой скрылся Домициан.

– Мне пора идти, – проговорила она грустно. – До свидания! Я всегда буду вас помнить! Надеюсь, мы еще не раз увидимся.

Ее уход послужил сигналом к расставанию. Полный приключений отрезок жизни закончился бесповоротно, а как сложится их новая жизнь, остается только гадать.

Спустя неделю после вышеописанных событий Север начал думать, что боги, наверно, здорово повеселились, когда надоумили

его взять к себе Ахиллу. Это был безумный поступок, потому что укротить рыжую фурию мог только человек, обладающий силой Геракла и терпением Сизифа.

А ведь начиналось все не так уж и плохо. Он привел девушку в дом, поселил в комнате для гостей, приставил к ней семейного лекаря, позволил общаться с Камиллом и его парнями и вместо благодарности получил бесконечные скандалы.

Отец с Каризианом пару дней веселились, наблюдая за перепалками между Севером и его телохранительницей, но потом дело вышло за рамки приличия, и претор начал намекать сыну, что с безобразием пора кончать.

Север стукнул кулаком по столу и взялся за колокольчик. На хозяйский зов прибежал один из домашних рабов.

– Позови начальника охраны.

За невеселыми думами он не заметил, как в комнату вошел Камилл и остановился у открытой двери, ожидая, пока молодой хозяин обратит на него внимание, но тот молчал, занятый своими мыслями, и начальнику охраны пришлось вежливо кашлянуть.

– А, это ты… Садись…

Это был знак, что разговор будет носить неофициальный характер. Камилл предчувствовал, что речь пойдет о его бывшей воспитаннице, но ждал, пока Север сам начнет разговор. Пока тот подбирал нужные слова, начальник охраны сочувственно разглядывал своего хозяина. Любимец женщин выглядел на редкость усталым и печальным, и Камилл, сам натерпевшийся от выходок Ахиллы, по-человечески пожалел молодого мужчину. До чего довела мужика – щеки впали, глаза как у больной собаки…

– Я не знаю, что делать с Ахиллой, – медленно проговорил Север, переходя сразу к сути вопроса. – Получается совершенно дурацкая ситуация: слушаться меня она не желает, продать на рынке не могу – она свободная девушка, выгнать – ей идти некуда. Ты ее лучше знаешь. Что посоветуешь?

Камилл заерзал на стуле, пытаясь придумать дипломатичный ответ, но ничего умного в голову не пришло и, набравшись храбрости, бывший ланиста выпалил:

– А отлупить ее вы не пробовали?

Север недоуменно посмотрел на собеседника.

– Честно говоря, такая мысль мне в голову не приходила. Не могу же я ударить женщину!

– Бить женщин нехорошо, – согласился Камилл, – хотя сейчас даже в приличных домах их колотят почем зря. Но Ахилла выросла в мужской компании и привыкла, что все решает сила. Вы разговариваете с ней как с женщиной, но это не женщина в том смысле, что к ней нужен мужской подход. Попробуйте отвесить пару хороших оплеух, авось поможет. Подозреваю, что всему виной ее детское чувство к Фероксу. Он заменил ей отца, защитил, обогрел. Вот она и влюбилась в парня. Он тоже начал проявлять к девчонке внимание, но я вовремя

пресек это дело. Так что дальше поцелуев дело не пошло.

Гроза сердец всех девиц и матрон Рима вдруг почувствовал, что у него самого заныло сердце. Правда ли, что все ограничилось только поцелуями?

– И что ты предлагаешь?

– Не знаю. Понятно одно: пока здесь Ферокс, покоя не будет. Но он мой друг, и мне не хотелось бы, чтобы у него были неприятности. Он вам предан, и наказывать его не за что.

– Я и не собираюсь его наказывать. Кстати, что он из себя представляет? Я ничего о нем не знаю, кроме того, что он неплохо дерется на мечах и отлично чистит Виндекса.

Камилл задумался, пытаясь уместить в нескольких словах то, что узнал о своем друге за долгие годы странствований.

– Ферокс ицен, родом из Британии. Участвовал в восстании Боудикки, был ранен, попал в плен и был продан в рабство. Тогда сюда попало много британцев. Я его купил, натаскал на гладиаторские бои. С той поры мы вместе. Первое время он очень тосковал по дому. У него там остались жена и малыши, которые теперь, должно быть, уже совсем взрослые.

– Понятно, – кивнул Север, сосредоточенно обдумывая пришедшую в голову мысль. – Можешь идти. Охрана мне сегодня не понадобится, но, когда появится Ферокс, пришли его ко мне.

– Непременно, – обрадовался Камилл, который очень боялся сказать что-нибудь лишнего, что могло повредить его воспитаннице и другу.

Выполняя свои обязанности, он отправился с обходом, и около конюшни наткнулся на довольного Ферокса, только что слезшего с усталого коня. Отряхиваясь от дорожной пыли, он восхищенно похлопал по шее вороного красавца.

– Не поверишь: по-моему, я установил личный рекорд скорости по скачке на длинные дистанции! Что тут у вас без меня было? Ты выглядишь как-то странно.

– Неужели заметно? Ну что ж, кое-какие изменения у нас действительно есть. Ахилла теперь живет в этом доме. Принцепс дал ей свободу, римское гражданство, и она служит личным телохранителем у молодого хозяина. Вернее, не служит, а изводит всех своими истериками. Ты бы поговорил с ней, а? Насколько я понимаю, девчонка мечется между тобой и Севером… Ты ведь очень любишь Ахиллу, верно?

– Какое кому дело, как я к ней отношусь? – набычился бывший гладиатор.

Камилл помялся, подыскивая слова. Лучше бы, конечно, не влезать в любовные дела окружающих, но Ферокса надо подготовить к разговору с Севером, а то как бы чего не вышло…

– Сколько я тебя знаю, ты всегда умел думать головой, а не другими частями тела. И вот теперь ответь, только честно, что лучше для Ахиллы: стать любовницей старого гладиатора и с треском вылететь из дома, где она могла бы быть счастливой, или она стоит большего, чем состариться на арене или в грязной таверне.

Скрипнув зубами, Ферокс передал конскую амуницию выбежавшему конюху и, не отвечая, пошел в дом.

– Тебе велел зайти молодой хозяин! – крикнул ему вслед Камилл, довольный, что трудный разговор уже позади.