КОЛЛЕГИЯ. ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ
Шрифт:
На столе завибрировал личный смарт. Звонил русский коллега-археолог, историк и доцент кафедры Института востоковедения Российской академии наук. Вот уже несколько месяцев он работал вместе с иранской экспедицией на раскопках Сузы, древней столицы государства Элам. Они давно знали друг друга. Не раз пересекались на конференциях и семинарах. Алекс даже приглашал его в Москву в свою лабораторию. Но начальство не поощряло одиночный выезд из страны старших офицеров, а тащить с собой группу было неоправданно дорого.
– О! Алекс, dust aziz 6 . Какими судьбами.
– А вот и нет, – широко улыбнулся с экрана русский. – Мы там нарыли много интересного. Я со своими иранскими коллегами привез все находки в Тегеран. Сейчас будем их систематизировать, проведем датирование и каталогизацию артефактов. Но все это завтра. А сегодня я бы хотел с вами поделиться кое-какими интересными соображениями по истории Элама. Вы ведь тоже занимались этой темой.
6
«Дорогой друг» на персидском.
– Даже не знаю, – неуверенно проговорил Рахани. После разговора с Касани ему хотелось побыть одному и все хорошенько обдумать, поэтому встречаться с русским особого желания не было.
– Оставьте сомнения, коллега. Посмотрите, какой прекрасный весенний день. Я заеду за вами ближе к обеду. Посидим, попьем чайку, продегустируем местный готаб 7 в чайхане рядом с вашим офисом. Это займет не больше получаса. Но, поверьте, то, что я накопал в Сузе, тянет на сенсацию.
7
Небольшие сладкие пирожки с орешками. Традиционный персидский десерт.
– Хорошо, мой друг, – полковник взглянул на часы, отказывать иностранному коллеге было верхом неприличия. – Я всегда рад беседе с вами.
Они встретились через час в небольшой уютной чайхане рядом с институтом. Расположились на подушках, заказали чай, десерты и кальян.
– Рад вас видеть, мой добрый друг, – полковник поднял свою пиалу в приветственном жесте. – Вижу, вы загорели, как местный крестьянин. Много времени проводите на солнце?
– И не говорите, – махнул рукой Алекс. – Ни шляпа с широкими полями не спасает, ни крем от солнца. Приеду в Москву с дубайским загаром.
– Ну рассказывайте, что вы там нарыли.
– Много интересного и важного, – загадочно улыбнулся русский. – Но я очень голоден, а эти пирожки выглядят так аппетитно. Я пока ехал сюда, надиктовал свои мысли. Вы прослушайте пару минут, а потом все обсудим.
Он подвинул по столу свой смарт с проводной гарнитурой, а сам взял руками готаб, откусил кусочек и, закрыв глаза от удовольствия, принялся жевать. Удивленный таким необычным предложением, полковник недоверчиво посмотрел на коллегу, потом засунул в одно ухо наушник и запустил аудиофайл.
«Дорогой друг. Что бы вы сейчас ни услышали, постарайтесь вести себя естественно. Потому что от этого зависит ваша жизнь и моя. Важно, чтобы вы дослушали это сообщение до конца».
Услышав первое предложение, Рахани остановил запись и нахмурившись посмотрел на Алекса. Тот, как ни в чем не бывало, отправил в рот вторую половинку пирожка, отпил
«Генерал Касани работает на израильскую разведку. За вами установлено наблюдение. Ваши телефоны прослушиваются. Ваши разговоры записываются. Наемники, которых ваши люди положили в Национальном музее Багдада в 2003 году, были оплачены МОССАД. Их задачей было получить таблички Эн-Шакушана. Они до сих пор охотятся за ними».
Глаза полковника округлились, он открыл было рот, но русский его перебил.
– Да-да. А я что вам говорил. Это конкретная сенсация. Я сам не мог поверить в эту находку. Слушайте дальше, там еще интереснее.
«После разговора с вами Касани получил приказ ликвидировать вас и зачистить вашу группу, работающую в пустыне Деште-Кевир в гроте с наскальными рисунками. Ваша машина заминирована. Ни в коем случае ей не пользуйтесь. После того как мы закончим пить чай, вы вернетесь в свой офис. В шесть часов выйдете из здания института через технический выход. На парковке напротив дороги будет стоять мой автомобиль. Он отвезет вас в безопасное место. Вам необходимо до завтрашнего утра пропасть из виду. За это время контрразведка КСИР решит вопрос с Касани, и вы сможете спокойно вернуться к работе. Сегодня вечером мы встретимся и я отвечу на все ваши вопросы. Пожалуйста, отнеситесь к тому, что я сказал, максимально серьезно. От этого зависит ваша жизнь».
– Это невероятно, – полковник вынул наушник и аккуратно сложил гарнитуру на стол.
– Конечно, невероятно. Я подписываюсь под каждым словом, – добродушно улыбнулся Алекс, но глаза его оставались серьезными. – Это сенсация. Это изменит подходы к истории не только Ирана, но и всего Междуречья. Как только мы классифицируем все находки, я смогу детально описать вам мою теорию. Надеюсь, что это произойдет в ближайшее время, – он отправил в рот очередной кусочек пирожка и, смакуя, сделал несколько глотков чая, – Ммм… Великолепный готаб. Такого в гостинице не делают.
– Я должен все обдумать, – не зная что сказать, пожал плечами Рахани, в последний момент едва удержавшись, чтобы не оглянуться.
– А что тут думать? Факты – вещь упрямая. Теперь, когда у нас на руках есть доказательства, мы можем заявить о своем открытии, никого не опасаясь.
Пытаясь разобраться в услышанном, полковник надолго умолк. Пару минут он в упор смотрел на русского и не спеша потягивал кальян. История с табличками и Касани приняла совершенно неожиданный оборот. И этот русский явно не археолог. Откуда ему известно про генерала, про таблички Эн-Шакушана и про операцию в Багдаде семнадцатилетней давности. О ней вообще никто не мог знать. В том бардаке было большой удачей, что удалось выйти на директора музея, которого он хорошо знал, а у того оказались концы в Мухабарате, готовые выполнить эту непростую работу.
– Кто еще с вами работает над темой? – наконец прямо спросил он.
– Мои иранские коллеги. Они полностью поддерживают мою теорию. Просто ввиду чрезвычайной сложности в интерпретации фактов им нужно время, чтобы все осмыслить. А так они полностью в теме и поддерживают мою позицию.
– Почему я сейчас говорю не с ними?
– Ну… – Алекс сделал рукой неопределенный жест. – Возможно, они не хотят привлекать к исследованиям лишнего внимания. Знаете, излишняя публичность может спугнуть удачу.