Коллекционер чудес
Шрифт:
— Холодает. А там греющие артефакты.
Мороз действительно стал покусывать за щеки, но Аурика готова была превратиться в ледышку, лишь бы не занимать прежнее место на скамье.
— Нет, — повторила она. Дерек нахмурился, и Аурика почти прочитала его мысли: «Упрямая девчонка!»
Что еще тут можно было подумать? Ей стало страшно, что он рассердится и силой заставит сесть в дилижанс, но он лишь спросил:
— Боишься мертвых? Что они заговорят с тобой?
Аурика отрицательно мотнула головой. Уж чего-чего, а мертвых она не боялась. Мертвец не станет стрелять, не схватит и не сунет руку ей под
— Я боюсь, что ты исчезнешь, — шепотом призналась она — говорить такое громче было стыдно, за такие слова запросто поднимут на смех.
Но Дерек серьезно кивнул и ответил:
— Никуда я не денусь. Я тут, с тобой. Иди в экипаж.
Он снова обнял Аурику, и она подумала, что теперь уж точно не замерзнет. В лесу становилось все темнее, полиция не спешила на помощь, и перспектива заночевать на дороге, среди залитого кровью снега и в окружении изрубленных мертвецов становилась все реальнее. К своему удивлению, Аурика не чувствовала страха. Совсем. Весь страх кончился, когда к ней покатилась отрубленная голова одного из бандитов.
И именно эта голова заговорила первой. Голос был хриплым, с легкой шепелявостью, которая выдала в мертвеце уроженца юга, бог весть как попавшего на далекий льдистый север. Мертвые глаза не открылись, потемневшие губы не дрогнули, но Аурика отчетливо услышала:
— Эх, не свезло. Не успели мы тебя попользовать. Да кто же знал…
Ощущение было таким, словно Аурику бросили в нужник. Ей еще никогда не было настолько мерзко — даже когда один из приятелей отца, сильно перебрав на прошлый Новый год, зажал Аурику в коридоре и запустил руку ей между ног. «Не дрожи, барашек, — прошептал он тогда, — сейчас познакомимся, а там и свадебку сыграем. За тебя хорошее приданое дадут, не знаешь?»
— Шел бы ты к дьяволу, — негромко проговорила Аурика.
Дерек едва заметно повел плечом — должно быть, понял, что заговорил кто-то из мертвых. Говоривший мерзко расхохотался.
— Да мы все уже тут, тварь! — заорал он, и в его голосе послышались визгливые истерические нотки. — Уже горим!
— Горим! Горим! — завопили над дорогой на разные голоса. Встревоженные вороны с хриплым карканьем сорвались с ветвей, и на мгновение на снег упали рыжие отблески огня. Аурика зажмурилась, уткнулась лицом в плечо Дерека и несколько долгих минут стояла, умоляя все силы, способные услышать ее, чтоб это закончилось. Мертвецы кричали от боли, молили неведомых истязателей остановиться и заливались неестественно звонким смехом. Вокруг дилижанса плясали тени, собираясь в растрепанные пряди белого дыма, и далеко в лесу что-то двигалось, разбуженное воплями убитых: спешило к свежей теплой плоти.
Аурика и сама не поняла, когда вопли утихли, просто вдруг сквозь стук крови в ушах услышала:
— Барышня. Барышня, если слышите меня, подойдите, пожалуйста.
Мир окутало теплой вязкой тишиной. Ужасы подступающей ночи отодвинулись. Голос, добрый и чуть надтреснутый, принадлежал старому адвокату, тело которого до сих пор находилось в дилижансе. Аурика шмыгнула носом, повела плечами, освобождаясь из объятий Дерека, и, собравшись с духом, резким движением открыла дверцу.
— Вот и хорошо. — По голосу адвоката было ясно, что он улыбается, хотя мертвое обескровленное лицо было неподвижным.
— Аурика, — прошептала она, всматриваясь в мертвеца. Она чувствовала, что Дерек сейчас стоит прямо за спиной, и была благодарна ему за эту молчаливую поддержку. — Аурика вин Селлан.
— Счастлив встретиться с вами, госпожа вин Селлан. — Возможно, ей это показалось, но голова адвоката дрогнула в поклоне. — А меня зовут, вернее, звали Ибрахим фон Веррен. Я адвокат коллегии ее величества. Мы с сыном везли очень важные бумаги, которые обязательно должны попасть в Таммербро.
— Бумаги, — повторила Аурика. — Должны попасть в Таммербро.
— Где они? — тотчас же спросил Дерек и со спокойной готовностью произнес: — Доберемся в Бриуотер, отправим сверхсрочно по линии инквизиции. К полуночи будут на месте.
Губы Ибрахима фон Веррена дрогнули.
— Поблагодарите вашего друга, госпожа вин Селлан, — сказал он. — Эти бумаги — чрезвычайно важные доказательства невиновности моего подзащитного. Они спасут порядочного человека и отца семейства от виселицы. Папка с бумагами — под сиденьем моего сына.
— Папка под сиденьем, — повторила Аурика и указала на второго мертвеца, привалившегося к стенке дилижанса. — Дерек, ты достанешь? Я боюсь…
— Благодарю вас, госпожа вин Селлан, — с чувством исполненного долга произнес фон Веррен. — Искренне сожалею, что наше знакомство случилось при столь трагичных обстоятельствах.
— Прощайте, — откликнулась Аурика. — Прощайте, господин фон Веррен. Мы все сделаем, как вы сказали.
Мертвец умолк, и она знала, что он больше не заговорит. На мгновение ее пронзило такой острой жалостью, что Аурика едва не рухнула на истоптанный снег.
— Это спасет человека от виселицы, — повторила она. — Хорошего, порядочного человека.
Дерек усмехнулся.
— Вряд ли хозяин упыря думал, что спасет порядочного человека от смерти, когда колдовал над тобой, — сказал он.
— Нет, — вздохнула Аурика. — Не думал…
Дерек поднялся в дилижанс, аккуратно передвинул труп младшего фон Веррена и извлек из-под сиденья тонкую папку в красном кожаном переплете. Возможно, адвокат подозревал, что на дилижанс могут напасть, и решил припрятать бумаги понадежнее.
— Отправлю в Таммербро сегодня же, — сказал Дерек, выбравшись из дилижанса и протянув папку Аурике. На красной коже красовался тисненый золотом герб: дракон, кусавший собственный хвост. Дерек провел ладонью по лицу и с искренним уважением добавил: — Какая же ты умница, Аурика. Я горжусь, что знаю тебя.
И это прозвучало совершенно искренне.
Издалека донесся звон колокольчика, и вскоре Аурика услышала стук копыт по дороге. Полиция спешила на зов.
В Бриуотер они приехали в шесть вечера, когда стемнело, а обещанная Маркусом буря уже начала поднимать снежные вихри и гневно стучать в ставни. Гостиница поселка была вполне приличной, и хозяин, провожая Аурику и Дерека в номер, не уставал кланяться и приговаривать:
— Ох, господин старший советник, даже не знаю, как вас и благодарить. Весь поселок вам в ножки будет кланяться, что избавили нас от этих душегубов. Никакого житья не было!