Коллекционеры смерти
Шрифт:
«Никогда не проявляет себя» па языке охранника означало, что Фориер не станет пытаться убить меня, как только закроется дверь. Видимо, некоторые другие заключенные в подобных случаях представляли вполне реальную угрозу.
– Нет, все в порядке, – ответил я. – Пусть мистер Фориер останется.
Охранник кивнул и закрыл за собой дверь. Фориер по-прежнему не отводил от меня взгляда, было такое впечатление, что он одновременно рассматривает сразу много вещей.
– Трей, – сказал Джереми, – это мой брат, Карсон, которого я
Я протянул руку и сказал:
– Рад познакомиться, мистер Фориер. – Он, казалось, этого даже не заметил.
– Трей немного замкнут, Карсон. Ведь так, Трей? Ты ведь сам себе адвокат?
Губы Трея задрожали, и он издал серию булькающих звуков.
– Он что-то говорит? – спросил я Джереми.
– Он говорит, что у тебя лицо доброго человека. Трей очень внимателен к лицам, к их форме. Его лицо, ну, в общем, несколько необычно, но я думаю, что он придает этому слишком большое значение.
Фориер сделал странное движение, словно взмахнул дирижерской палочкой перед невидимым оркестром.
– Он когда-то дирижировал? – спросил я, наблюдая за этим ритуалом.
Джереми криво ухмыльнулся.
– Кое-кто говорит, что в свое время он дирижировал довольно артистичными маленькими приключениями.
– Что он говорит?
– Что ему здесь нравится. Он не голодает, не испытывает жажды. И на этой ноте оптимизма, брат, я сам просто жажду получить свой маленький подарок.
Я оглянулся в сторону двери.
– А охранник?…
– В конце коридора. Ушел туда минуту назад. Дай-ка, дай-ка, дай-ка.
Я полез в карман и вытащил зарядное устройство: черную вилку размером чуть больше спичечного коробка с полуметром скрученного провода. Джереми отскочил в сторону и быстро поправил свою постель. Когда он повернулся, приборчик исчез. Он посмотрел на мой ремень, где висел мобильный телефон.
– Дай мне взглянуть на твой, Карсон. Мне кажется, что он у тебя лучше, чем моя модель. Я бы показал тебе свой, но для этого потребуется какое-то время и придется долго тужиться.
Я протянул ему свой телефон. Он повертел его в руках, нажал пару кнопок, протер о свою рубашку. Затем голосом телерекламы произнес:
– И ты постоянно звонишь куда угодно за невысокую помесячную плату. Держу пари, мой тарифный план лучше.
– Как ты умудряешьсябесплатно пользоваться телефоном, Джереми? – спросил я. – А батарейки?
– Я думаю, он какой-то левый, незаконная копия или что-то в этом роде, – подмигнул он, вскинув брови. – Вероятно, поэтому о его пропаже никто никогда не заявлял. – Он бросил мне мой телефон назад.
– Теперь ты должен выполнить свою часть сделки, Джереми, – сказал я.
Последовал удивленный – сама невинность – взгляд.
– А что, должно быть что-то еще?
– Местонахождение.
Фориер пристально смотрел на меня. Когда же я взглянул на него, он отвернулся.
Джереми подошел к зеркалу
– Иногда жизнь протекает совсем не так, как планировалось, брат. Иногда ты получаешь, что хотел, а иногда только уф-уф-уф.А мне пришло время менять подгузнички. Трей, скажи Карсону «до свидания».
Я понял, что кривляньям Джереми не будет конца. Поэтому мне ничего не оставалось делать, кроме как отправиться назад в Мобил и надеяться, что настроение его изменится. Я был уже в получасе езды от тюремной лечебницы, когда защебетал мой сотовый.
На этот раз голос Джереми был громким.
– На полной зарядке, Карсон, эта штука работает гораздо лучше. Теперь я, наверное, смог бы дозвониться даже на небеса и поздороваться со своей дорогой мамочкой. Конечно, если она ответит на мой звонок.
– Ты мне просто так звонишь, Джереми, или по делу?
– Не думаешь же ты, братец, что Грей собирался отдать свою маску в руки кому попало? Он хотел посмотреть на тебя, убедиться, что ты из тех, кто понимает. Ты ему понравился, это редкая честь.
– Понимаю что?
– Историю, брат. У тебя есть ручка под рукой? Я дам тебе несколько инструкций, которые могут пригодиться.
Через девяносто минут с киркой в руках я уже был на заросшем кустарником поле в тридцати милях к северу от Мобила. Посреди заброшенного участка стоял полуразвалившийся остов старой фермы, вокруг которой в высокой траве жужжали насекомые. Следуя инструкциям, я определил южную часть бетонного фундамента и шел от него, отсчитывая нужное количество шагов, пока не уперся в небольшую пирамиду из камней над старым колодцем. Обливаясь потом на жарком солнце, я стал киркой откидывать камни в сторону.
Через двадцать минут я уже стряхивал грязь со старо го кожаного чемодана, испытывая при этом непонятное и неприятное чувство страха – такое же липкое, как окружающая жара. Сунув свою находку под мышку, я трусцой побежал к машине.
Дома я положил чемодан на стол и, уставившись на него, выпил две банки пива, прежде чем собрался с духом его открыть. Замок заржавел, и я разрезал ломкую кожу большим кухонным ножом. Внутри находилось несколько запечатанных пластиковых пакетов; один из них был выложен изнутри клочками красных салфеток. Я раздвинул, бумагу и вытащил маску.
Она была покрашена черной, как антрацит, глянцевой краской и раза в полтора превышала нормальный размер человеческого лица. Зрелище было не из приятных: острый гребень носа, чрезмерно большие выступающие скулы, рот, зияющий красной раной, заполняли зубы из осколков белого стекла; белым были обведены и отверстия для глаз, что придавало маске выражение безумной злобы. Если бы кто-то из детей на Хэллоуин отправился в такой маске к соседям за угощением, те отдали бы все сладости, лишь бы побыстрее закрыть дверь.