Коллекционеры

Болдаччи Дэвид

Она захлопала в ладоши и прошептала:

– Вы полагаете, что там секретная информация? Как волнительно!

Он снова посмотрел на записку, а Джуэлл с готовностью протянула ему свои очки. Он надел их, сел за стол и прочел, что Кевин Филипс просит его немедленно зайти в административный отдел, который размещался на закрытом для посторонних этаже здания. Его никогда раньше не вызывали туда, по крайней мере таким вот способом. Он медленно сложил записку и сунул в карман.

– Спасибо, Джуэлл, кажется, у нас с вами одинаковое зрение. Я все отлично прочитал. – Он отдал очки назад, собрался с

духом и пошел к выходу.

В административном отделе он обнаружил Кевина Филипса с каким-то человеком в темном костюме. Кевин представил того Калебу как адвоката Джонатана де Хейвна.

– По условиям завещания мистера де Хейвна, вы назначены литературным поверенным по отношению к его коллекции книг, Мистер Шоу, – сообщил ему адвокат, доставая лист бумаги и протягивая его Калебу. Потом вручил ему два ключа и еще один листок. – Большой ключ – от дома мистера де Хейвна. Тот, что поменьше, – от хранилища в его доме, где он держал свои книги. Первый номер на листке – это код доступа к системе охранной сигнализации в доме мистера де Хейвна. Второй номер – код замка в хранилище. Оно запирается и на ключ, и на номерной замок.

Калеб тупо смотрел на все эти предметы.

– Я его литературный поверенный? – переспросил он.

– Да, Калеб, – вступил в разговор Филипс. – Насколько мне известно, вы помогали ему в приобретении некоторых книг для его коллекции.

– Да, помогал, – признался Калеб. – У него было довольно много денег, и он обладал хорошим вкусом и знаниями, чтобы собрать весьма неплохую коллекцию.

– Ну вот. Он, видимо, достаточно высоко ценил вашу помощь, – сказал адвокат. – По условиям завещания, вам предоставляется полный и неограниченный доступ к его коллекции. Вам полагается соответствующим образом подготовить полный ее каталог, оценить ее, разделить на части, как это покажется вам наиболее уместным, и продать. Все поступления от продажи пойдут в различные благотворительные учреждения, перечисленные в завещании.

– Он хотел, чтобы я продал книги? А как же его семья?

– Моя фирма много лет представляла интересы семейства де Хейвн. У него не осталось в живых ни одного родственника, – ответил адвокат. – Я еще помню, как один из партнеров фирмы – он теперь на пенсии – говорил мне, что когда-то де Хейвн был женат, много лет назад. По-видимому, брак был недолгим. – Он помолчал, пытаясь что-то припомнить. – Брак был расторгнут, вот что. Кажется, он мне именно так и говорил. В любом случае детей там не было, так что претензий никто предъявлять не будет. Вам будет выплачен процент от продажной цены коллекции.

– Это может вылиться в весьма значительную сумму, – добавил Филипс.

– Я бы и бесплатно это сделал, – быстро сказал Калеб.

Адвокат хмыкнул.

– Я сделаю вид, что не слышал этого. Там может оказаться больше работы, чем выдумаете. Так что, вы принимаете это поручение?

Калеб еще колебался. Но потом все же сказал:

– Да, я берусь за это. Ради Джонатана.

– Хорошо. Распишитесь вот здесь, чтобы подтвердить свое согласие и то, что вы получили ключи и коды доступа. – Он подал Калебу одностраничный документ, который тот подписал с некоторым трудом, поскольку у него не было очков.

– Ну что же, – сказал в заключение адвокат, – книги вас

уже ждут.

Калеб вернулся к себе в отдел, сел и уставился на ключи. Несколько минут спустя он наконец принял решение. Он позвонил Милтону, Робину и Стоуну. Ему не хотелось идти в дом Джонатана одному, сказал он им. И все они согласились составить ему компанию в тот же вечер.

Глава 13

Вечером Робин и Стоун подъехали к дому де Хейвна на своем старом мотоцикле «Индейский вождь». Высокий Стоун едва сумел втиснуться в коляску. Калеб и Милтон прибыли следом за ними в древней, еле передвигающейся темно-серой «шеви-нова» Калеба с насквозь прогнившими глушителем и выхлопной трубой. Калеб нацепил запасные очки – он предполагал, что сегодня ему придется много читать.

– Неплохая берлога, – заметил Робин, снимая шлем и очки и осматривая огромный дом. – Несколько, правда, роскошная для государственного служащего.

– Джонатан происходил из богатой семьи, – пояснил Калеб.

– Оно и видно, – съязвил Робин. – А вот я из бедной, да еще и с вечными бедами и проблемами; и с вами, ребята, мне, кажется, ничего другого не светит, кроме бед и проблем.

Калеб отпер парадную дверь, отключил сигнализацию, и они вошли внутрь.

– Я уже бывал у него в хранилище, в подвале, – сказал он. – Туда можно спуститься на лифте.

– На лифте! – воскликнул Милтон. – Не люблю я лифты!

– Тогда можешь спуститься по лестнице, – сказал Калеб, ткнув пальцем влево. – Вон там.

Робин огляделся по сторонам, осмотрел антикварную мебель, со вкусом подобранные произведения искусства на стенах и скульптуры, установленные в классически оформленных стенных нишах. Потёр носком ботинка великолепный восточный ковер на полу гостиной.

– А им тут не нужен сторож, пока все не уладится?

– Полагаю, что не нужен, – ответил Калеб.

Они спустились на лифте в подвал и встретили Милтона в небольшой передней комнате.

Дверь в хранилище оказалась настоящим монстром: стальная, толщиной в два фута, с компьютерным номерным замком и щелью для специальной электронной карточки-ключа. Обычный ключ и карточку, как сообщил остальным Калеб, следовало вставлять одновременно.

– Джонатан приводил меня сюда несколько раз, – добавил он.

Дверь медленно отворилась, бесшумно повернувшись на мощных петлях, и они вошли в хранилище. Помещение было около десяти футов в ширину, девяти в высоту и футов тридцати в длину. Как только они вошли внутрь, загорелось особое слабое освещение, позволявшее тем не менее довольно хорошо все видеть.

– Помещение защищено от пожара и безопасно даже при бомбежке. Климат искусственный – температура и влажность контролируются постоянно, – объяснял Калеб. – Это обязательно в хранилище для редких книг, особенно если оно в подвале, где влажность может значительно меняться.

Помещение было уставлено стеллажами. На полках стояли книги, брошюры и другие вещи, которые, даже на взгляд непрофессионала, выглядели редкими и ценными.

– И к чему тут можно прикасаться? – спросил Милтон.

– Лучше я сам, – ответил Калеб. – Некоторые из этих вещей очень хрупкие. Многие не видели естественного света больше сотни лет.