Коллекция «Этнофана» 2011 - 2013
Шрифт:
Как ни странно, никаких прохожих, никто не вышел из ближайших домов. А ведь вопли боли были не слабые. Дождешься вот так помощи — тебя будут убивать средь бела дня посреди улицы, а мимо идущие люди даже не попробуют чем-то тебе помочь. А всему виной этот дурацкий жизненный принцип «моя хата с краю, ничего не знаю». Хотя бывают и исключения, которые все еще помнят такие понятия, как честь и справедливость.
Тяжело вздохнув, я уже собрался уходить, забив в итоге на магазинные вкусности, но вспомнил про серебристый росчерк в воздухе.
Подошел к тому месту, куда упала вещица, присел. На краю дороги, тускло поблескивая, лежала фигурка из серебристого материала, изображающая какое-то животное. Приглядевшись, я понял, что изображает
— Интересно…
Сунув в карман необычную вещицу, я достал телефон, посмотрел время.
— Мда, поздновато уже.
Подключил наушники-вкладыши, запустил во встроенном медиаплеере любимый плейлист и направился домой, нечленораздельно подпевая французскому реп-исполнителю.
Эпилог. Случайности не случайны
Ростов-на-Дону, сентябрь 2012 года.
— Пошел ты!
Да уж, наверно никогда не привыкну к такому способу перехода проезжей части — переть как танк, в надежде, что мало-мальски далекое авто притормозит, а попутчики с соседних полос последуют его примеру. Слава Богу, что и в этот раз обошлось. Хотя пролетевшая в опасной близости маршрутка с высунувшейся из окна физиономией явно не коренного жителя города, кричащего вслед, взбодрила меня не на шутку.
— Когда-нибудь меня зацепят. Необходимо вынести как-нибудь на обсуждение вопрос о добавлении парочки светофоров на проспекте сороколетия Победы, может шеф и поможет, все-таки связи имеются.
И надо уже отучиваться от привычки вести диалоги с самим собой вслух, а то прохожие, бывает, даже оборачиваются.
Видимо, у деда душа лежит к этому району, да и живет он здесь очень давно — отец уже года два как предлагает ему переехать в новую, обустроенную квартиру в центре, а он ни в какую не хочет бросать свой «1-й переулок». Ладно б просто жил тут, так еще и, несмотря на материальную помощь от состоятельного сына-бизнесмена, дворником подрабатывает. Говорит все время «движение — жизнь». А ведь дед прав — двигаясь и работая, человек не позволяет организму «застаиваться», да и ненужные мысли реже посещают, тем более в его то возрасте. Хорошо хоть на этой неделе получилось выбраться с работы и проведать праотца, а то не виделся с ним около трех месяцев.
— Максимка! Ты ли это? Как же я рад тебя видеть!
Максимка… Дед, ты все тот же… Я наверно тоже буду все время считать своих потомков маленькими детьми, если конечно доживу до того дня, когда у меня появятся потомки…
— Деда! Я тоже счастлив видеть тебя в добром здравии!
Я зашел в его до-боле знакомый «советский» дом. Причем советским он был не только благодаря своему возрасту— все в нем, начиная от занавесок на межкомнатных дверных проемах и заканчивая смесителем в ванной комнате, напоминало о прошедшей эпохе нашей необъятной Родины. Но некоторые вещи все-таки служили напоминанием о том, что за окном, как-никак, двадцать первый век. С большим трудом мне и отцу удалось уговорить нашего Андрея Ивановича Рьянова впустить в этот храм страны советов такие блага прогресса, как большой плазменный телевизор, мобильный телефон, современная стиральная машина и кое-какие мелочи вроде прибора для измерения давления. Все-таки прожитые восемьдесят четыре года жизни иногда напоминали о том, что большая часть здоровья осталась в молодости. Хотя дед был довольно бодрым старичком, по крайней мере с метлой управлялся резво, довелось увидеть. А вот такие вещи, как микроволновка, электрический чайник и тем более трехтемпературный кулер, душевая кабинка и прочее, остались за порогом под жестоким табу добавления в быт.
В спокойной
— Дееед, у меня к тебе есть вопрос…
— Рьянов, скажи мне — вот как? Как неиспользованная, подчеркиваю это слово, пуля из секретного проекта Бюро могла оказаться валяющейся посреди улицы…
— Рядом с бордюром. Дед, когда подметал в переулке, случайно заметил ее в пыли. — аккуратно поправил я шефа.
— Валяющейся посреди улицы, — не обратил он внимания на поправку, — и попасть в руки к обычному дворнику, который, на наше счастье, оказался твоим родственником?
— Случайность. — предположил я.
— Нет, Максим, это не случайность. Это — удача! Нам наконец-то повезло, и после стольких лет поисков у нас появилась ниточка, по которой мы можем найти весь Арсенал со всеми его Прототипами. В общем, так: расскажешь все до единого слова нашим аналитикам, если будет необходимо, снова отправишься в Александровку задавать вопросы. Да, я понимаю, что он твой дед, но у нас тут не Гуантанамо и никакие допросы с пристрастием к нему применять не требуется, просто так же, в обычной манере, поспрашиваешь, запомнишь и привезешь всю информацию сюда…
Список указаний шефа прервал раздавшийся телефонный звонок.
— Что случилось, Ирочка?
— Николай Павлович, тут человек пришел…
— Я же сказал, что сегодня никого не принимаю!
— Но он и не рвется на встречу, а просто попросил передать вам следующую фразу: «Арсенал нашли, но, видимо, не вы». Если честно, я не поняла, что это означает…
— Кто это был? Он уже ушел?
— Нет, остался сидеть в холле, листает журнал.
— Скажи ему, что я сейчас спущусь.
Пискнула кнопка громкой связи телефона. На мгновение в кабинете воцарилась тишина, даже большие настенные часы не нарушили это краткое молчание своим тиканьем.
— Значит так, Максим, отставить аналитиков, по крайней мере, сейчас, идешь со мной. Необходимо поговорить с этим гостем, который знает много про нас, и про которого мы не знаем еще ничего.
Слева у окна сидел мужчина, как бы внимательно изучавший что-то на страницах журнала. Его возраст — точно не определишь, но видно, что в самом расцвете сил. А вот про внешность можно было кое-что сказать с точностью — невысокого роста, коротко стрижен, широкими габаритами похвастаться не мог, в отличие от дорого строгого костюма стального цвета, наверняка итальянского происхождения. И его лицо. С ярко выраженными азиатскими чертами… «Только еще не хватало, чтобы за Арсеналом охотились и наши восточные соседи» мгновенно пронеслось у меня в голове. Завидев нас, гость расплылся в доброжелательной улыбке, но шеф властно вскинутой ладонью остановил его порыв что-то сказать.