Коллекция неловкостей
Шрифт:
— Эй, ты куда собралась? — Тоха удивленно посмотрел на нее.
— Не могу же я в этом валяться на диване!
— Ну да… Тебе помочь?
— Нет! Лучше принеси из ванной мою резинку для волос. И диван надо разложить.
Рада допрыгала до зеркала и стала вынимать булавки. Волосы распустились, и она внезапно почувствовала, как сильно устала от этой прически. Сняла украшения и стала расчесываться, но в салоне, видимо, наложили не один слой профессионального лака, так что расческа застревала в волосах.
— Мне надо вымыть голову, — сказала она Антону, когда тот
— Ты же вроде только сегодня была в салоне!
— Именно поэтому и надо. Не поможешь дойти?
— Без проблем.
Он донес ее, но она снова позвала его — молния на платье застряла. Он расстегнул молнию и удивленно воззрился на утягивающее белье.
— А это тебе зачем?
— Не могла же я явиться на такое мероприятие и сверкать там своими складками!
— Да нет у тебя никаких складок! Ну, может, пара-тройка, но вполне симпатичных… — он поспешно ретировался и закрыл за собой дверь, иначе его непременно настигла бы брошенная Радой мочалка.
— Хам! — крикнула она ему вслед, но он так громко смеялся, что, наверное, ее не услышал. Рада с блаженством вылезла из зверских приспособлений, хотела забраться в душ, но не решилась рисковать с больной ногой. А снова звать Антона она не собиралась. Поэтому просто перегнулась через ванную и вымыла голову под душем, наслаждаясь запахом любимого фруктового шампуня. Усталость, проблемы, — все смывалось горячей водой. Она замотала голову полотенцем, влезла в домашнюю одежду, стерла с лица косметику и позвала Антона. Тот не ответил. Держась за стенку и кряхтя, Рада допрыгала до комнаты и поняла, что Тоха ее просто не слышал. Он разложил диван, достал подушки и валялся со стаканом вина, глядя в телевизор, который работал с устрашающей громкостью. Увидев ее, Антон вскочил.
— Почему ты меня не позвала?
— Вообще-то позвала! — буркнула Рада.
— Ой, я не слышал, наверное… Прости! — Антон помог ей лечь. — Вот, я тут нашел виноград в холодильнике, и держи, это твой стакан.
— Спасибо, — Рада откинулась на подушку, — блаженство…
— Погоди, сейчас я тебе помажу ногу, и будешь отдыхать.
Антон взял тюбик и выдавил немного мази на лодыжку.
— Ой, холодно!
— Не дергайся!
— Щекотно!
— То ей холодно, то ей щекотно… — пробормотал он, аккуратно намазывая ногу, — терпи, казак! Так не больно?
— Нет, — она затаила дыхание.
Ей не было больно, скорее наоборот. От касания прохладной мази и легких круговых движений — видимо, Антон боялся нажать сильнее, — по спине побежали мурашки. Она смотрела, как он сосредоточенно склонился над ее ногой, как на лоб упала прядь волос, и она сжала пальцы в кулак, чтобы удержаться и не запустить руки в его русую шевелюру. Все чувства словно обострились — она остро почувствовала его запах, увидела каждую пору на его коже. Во рту пересохло, и Рада сглотнула.
— Тебе все-таки больно? — сочувственно спросил Антон.
Только бы он ничего не понял! Господи, пожалуйста!
— Не… — голос получился какой-то чужой, она откашлялась. — Нет, правда. Просто немного замерзла после душа.
Рада поежилась и скрестила руки
— Ты знаешь, я думаю, хватит, — выпалила она.
Он поднял голову, встретился с ней глазами и замер.
— Да, прости. У вас есть эластичный бинт?
— Не знаю, должен быть. Посмотри в шкафчике в ванной на верхней полке. Там есть коробочка с ватой и всякими такими делами. Может, там есть.
Антон кивнул и вышел.
Что-то в его взгляде насторожило ее. Неужели его глаза были затуманены, а зрачки расширены? Или это просто отражение ее собственного состояния? Не может быть. Рада сделала глубокий вдох, выдох. В конце концов, как говорят моряки, только мичман может наступить дважды на одни и те же грабли, да и то — мимо.
Он принес бинты, туго перевязал больную ногу и устроился на диване. В этот момент футбольные команды как раз расходились после первого тайма.
— Тьфу ты! Только сел…
— Да не переживай, там все равно пока ноль-ноль, — Рада отключила звук телевизора. — Давай выпьем.
— Давай. За что?
— Ну… За мир во всем мире.
— Как скажешь.
Они чокнулись, и Рада сделала глоток.
— Ну что, полегче?
— Ага, — ответила она. — Еще немного, и я вообще забуду, что куда-то сегодня ходила.
— А вот и нет, так налакаться я тебе не дам.
— Зануда. Расскажи лучше, что у тебя новенького.
— Да ничего особенного. Скоро премьера. Режиссер психует, всех загонял. Веронов тоже глаза закатывает… Звезда звездой. Нет, актер он, конечно, гениальный, пашет больше всех нас, но иногда зубы сводит от его капризов.
— А я думала, он — душка, — Рада закинула в рот виноградину. — Мне он показался на репетиции вполне приятным человеком.
— Вот же бабы! — раздраженно фыркнул Антон. — Увидят смазливую мордашку и трагического героя, и давай сохнуть.
— Ну, во-первых, никто не сохнет. А во-вторых, еще неизвестно что хуже: любоваться на трагического героя или волочиться за длинноногими стервами.
— Начинается…
— Продолжается! Веронов ему не угодил! А сам хвостиком бегает за Лидой.
— Ничего я за ней не бегаю! Если хочешь знать, она… Ой, погоди! — он взял пульт от телевизора и включил звук. — Второй тайм.
Рада не имела ни малейшего желания смотреть футбол, потому что никогда не отличала «Ювентус» от «Реала», а Роналдо от Роналдиньо. Она взяла со стола свой ноутбук и решила проверить почту. Новых сообщений не было, по скайпу тоже не хотелось ни с кем трепаться, и она решила поделиться чувствами в блоге. Нажала на ссылку «Новая запись» и написала тему: «Нытье хронической неудачницы». Сделав глоток вина и положив в рот еще одну виноградину, Рада стала печатать запись в дневник: