"Коллекция военных приключений. Вече-3". Компиляция. Книги 1-17
Шрифт:
«Темная ночь… только пули свистят по степи…»
Приходя в сознание, он протягивает руку и просит сестру подложить подушки под спину, через несколько минут — убрать их, потом просит повернуть его на бок…
Рядом с Баженовым лежит капитан, помощник майора Северцева. Его принесли три дня назад. Крошечный, как горошина, осколок авиабомбы пробил оконное стекло и глубоко врезался ему в живот. На ранке маленький кусочек марли, приклеенный по краям коллодиумом. В первый же день капитан объявил,
Затем лежит он, Баженов, а слева, весь в бинтах, — танкист. Только один глаз не забинтован. И этот глаз все время смотрит. Еще дальше лежит артиллерист. Он самый шумный. Он командует в бреду: «Орудия, к бою! По наступающим — осколочными! Огонь! Прямой! Горит, гад… Огонь!»
Час назад, когда сестра напоила танкиста и ушла, раненый в дальнем углу громко зашептал на всю палату:
— У сестры под халатом… передатчик… Видал, как мигает?.. Радирует фашистам… Шпионка… Все они, тва-ри… Сейчас войдет — задержать… Слушай мою команду! — истошно закричал он.
И было столько власти в его голосе, и такова была сила Дисциплины, что на койках начали подниматься тяжелораненые.
— Отставить! Слушай мою команду! — что было сил крикнул Баженов. — Приказываю всем лежать! Ложись! Это же бред! Товарищ бредит!
— Слушай мою команду, — не унимался гот. Держи Шпионку! Вон у нее передатчик… Хватай его! Встать
Баженову, врачу и сестрам с трудом удалось успокоить раненых. Но и ему потребовалось впрыскивание пантопона.
Сейчас он испытывает приятное полузабытье, но одна и та же мысль мучит его: «Уйти отсюда куда угодно. Уйти!»
Перед утром Баженов заснул, а проснулся почти здоровым. В голове стучали дятлы. И лишь когда он потянулся к градуснику, лежавшему на подоконнике, дятлов сменил набат. Температура была почти нормальной. Баженов попросил сестру вызвать начальника госпиталя.
— Чего мы хотим? — спросил военврач Равич еще от дверей. С ним Баженов познакомился когда-то в приемной члена Военного совета.
— Чего хочу?.. Чего? О, так желаний много! Так к выходу их силе нужен путь, что кажется порой, их внутренней тревогой сожжется мозг и разорвется грудь…
— Бред, а глаза осмысленные, — удивленно покачал головой военврач и коснулся пальцами его запястья. — Пульс нормальный…
— Это не бред. Это монолог Огарева, или доказательство, что я в здравом уме и светлой памяти. Вы правы, пульс нормальный, я совершенно здоров. Поэтому пусть мне вернут обмундирование, и я покину ваш гостеприимный кров.
— У меня работы по горло, а вы разыгрывать меня вздумали.
— Но я вполне здоров.
— Послушайте, если вы в здравом уме. У вас же в затылочной
Прибежала сестра, что-то взволнованно шепнула ему, и оба быстро покинули палату.
Баженов завтракал, когда дверь отворилась и в сопровождении начальника госпиталя и еще двух военных вошел член Военного совета генерал Соболев.
— Здравствуй, Баженов. Сиди, сиди! А вы, товарищ Равич, говорили: «Палата отяжелевших». Да он молодцом! Как себя чувствуешь?
— Хуже нельзя!
— Что так? Плохо лечат?
— Уже вылечили. Но какой смысл держать меня здесь, здорового?
Соболев вопросительно глянул на Равича.
— Старая песня всех раненых, — кивнул тот и стал объяснять генералу вполголоса, что старшему лейтенанту надо еще лечиться: сотрясение мозга, контузия с осложнением на печень и еще что-то по-латыни — Для убедительности, вероятно. — Так что лучше бы старшему лейтенанту пока не капризничать, — это уже прямо Баженову.
Баженов встал, ухватился за марлю на лбу, дернул ее вверх и назад и повернулся спиной к генералу. На выбритом затылке красовались два небольших ранения, входное и выходное отверстия. Выходное начало кровоточить.
— Чепуховые ранки! — вырвалось у генерала Соболева.
— Вот именно, — подхватил Баженов.
— Вот именно, — в тон ему повторил Равич. — И трещина в затылочной, кости. И воспаление печени. И все чепуховое.
— Лечись, Баженов, поправляйся! — вздохнул генерал Соболев.
— Товарищ генерал! И не с такими болячками люди в строю остаются! Ну, поверьте мне: я здоров. А тут меня снова сделают больным. Я очень прошу, очень! — совсем по-граждански закончил Баженов.
— Товарищ военврач, а может, рискнем да и выпишем
Баженова?
— И снова пошлем его в бой? Это самоубийство и убийство…
— А если он не будет участвовать в боях? — спросил генерал.
— Если не участвовать в боях, не делать резких движений, не переутомляться… — Равич с сомнением пожал плечами. — В общем, в санаторий?
— Да я и в бой могу! Здоров я. Товарищ член Военного совета, прошу, прикажите выписать меня!
— И рад бы помочь и боюсь беды наделать… Хочешь в газету— временно, в редакцию, без выездов?
— Никак нет!
— Ну откуда ж я тебе должность добуду такую, чтоб и не в тылу, и не воевать… впрочем, есть одна вакансия. — Генерал усадил Баженова на постели и сам подсел с краю. — Мне скоро потребуется знающий, энергичный и честный офицер. Полковник Ивашенцев говорил, если мне память не изменяет, что ты изучал материалы о взаимоотношении офицеров и населения в местности, только что освобожденной от оккупации, так?
— Готовился к докладу.
— Вот и отлично. Хочешь быть военным комендантом города Ключевого?