Коло Жизни. Средина. Том второй
Шрифт:
Мальчик тотчас смолк и судорожно всхлипнув, содрогнулся всем телом. И та покатая волна дыхания исторгнутая, кажется, из самих глубин естества юноши прокатилась легкой зябью по трепещущей черной материи сакхи Бога, по его смугло-желтоватой коже подсвеченной изнутри золотым сиянием.
– Я скажу о твоем страхе Родителю, когда буду с ним толковать, – благодушно отозвался Велет, узрев, как ярко пыхнуло светом коло позадь головы мальчика, которое и вызвало ту самую зябь его одеяния и кожи. – Я уверен, Родитель не станет тебя огорчать или тревожить поколь отбытием Отца, так как вельми обеспокоен твоим смятением.
Голос Атефа наполненный такой
Глава седьмая
Нежданно зыбким волнением пошли, похоже, все четыре зеркальные стены четырехугольной залы и в помещение вступили зараз два Зиждителя. По первому Яробору Живко показалось даже, что вместе с Мором в залу вошел Вежды, ибо этот Бог был такой же крепкий и статный, словно отличающийся особым уходом и заботой. Однако, мгновение спустя мальчик, вглядевшись в лицо Господа, понял, что это хоть и Димург, но не Вежды, а иной ее член. У этого Бога кожа была густо коричневого цвета с присущим всем Зиждителям золотым сиянием, а лицо имело грушевидную форму, где значимо широкой в сравнении со лбом смотрелась линия подбородка и челюсти. Особой длинной и мясистостью отличался нос да выдающиеся вперед надбровные дуги Господа. Толстые губы, поигрывающие золотыми капелями света и чуть выступающие вперед миндалевидные темно-карие глаза (оные порой теряли темный тон и становились почти желтыми) с располагающимися поперек слегка удлиненно-вытянутыми зрачками, придавали лицу Димурга сосредоточенное выражение.
Этот Бог вообще больше напоминал Расов, в частности Небо, своими долгими курчавыми черными волосами до плеч, бородой и усами. Сияние кожи слегка золотило и черные волоски его усов, короткой бороды, кончики каковой были схвачены в небольшие хвосты и скреплены меж собой черными крупными алмазами. Широкая цепь, полностью скрывающая лоб Господа с плотно переплетенными меж собой крупными кольцами ядренисто полыхнула лучистым серебристо-марным отливом, лишь на морг показав на своем гладком полотне зримые тела, морды зверей, рептилий, земноводных и даже насекомых, тем точно поприветствовав мальчика. Обозрев могутную фигуру Господа Яроборка вмале догадался, что пред ним Темряй, прибытия которого ожидали, все Небожители.
– Здравствуй, Ярушка, – густым басом молвил Темряй, желая расположить к себе юношу и как итог прикоснуться к нему и пообщаться с лучицей.
Бог был обряжен в белую рубаху и укороченные белые шаровары. Помимо этого на плечах его покоился тончайший голубой плащ, огибающий рамены с двух сторон и стянутый на груди большой пряжкой в виде массивного черепа медведя. Морда зверя была словно творена из кости, хотя переливалась серебристым светом, а из приоткрытой пасти выглядывали мощные клыки. Казалось, даже в глазницах медведя вращались по коло вихрастым всплеском серебристые пары. Темряй, однако, более не имел прикрас, ни браслетов на руках, ни перстней на перстах, ни цепей на шее, ни серег и проколов в ушах, бровях. Токмо в левой ушной раковине Господа находился крупный платиновый квадрат, уголки коего украшали камушки коричневого янтаря.
– Велел тебе все снять, – недовольно пропыхтел Мор, не снижая своей поступи и направился к пустому креслу, стоящему подле кресла Велета. – Так нет же, ты все время перечишь. – Наверно, Мор начал вычитывать брата еще в галерее маковки и прервался
Темряй медленно перевел взгляд с лица юноши на брата и зыркнул прямо тому в затылок, словно стараясь таким толчком сомкнуть его рот и вельми по- ребячески отозвался:
– Вскоре, мой дорогой брат. Стану вскоре, а днесь поколь младший Господь… Так, что уймись Мор, хватит гневаться, достаточного того, что случилось с Палубой и малецыком Стынем.
Видимо, этого Темряю не следовало говорить, потому как Мор нежданно, так и не достигнув кресла, остановился и стремительно обернувшись, пульнул в младшего брата широкую полосу черного марева, выскочившую в доли секунд из его очей. Полоса достаточно ретиво и мощно вдарила Темряя в грудь сменив цвет его рубахи с белой на крапчато-бурый, при том значимо качнув назад… вперед фигуру Господа.
– Ай! – испуганно вскрикнул Яробор Живко и порывчато дернувшись, ударился о покато-вспученный мышцами бок Велета головой.
– Думай, что говоришь, малецык, – гулко прозвучал высокий, звонкий тенор Мора, наполненный таким негодование, что уже сам звук сотряс тело брата, а с его рубахи вниз осыпались бликами света на пол все бурые пятна.
– Прекратите оба. Вы напугали нашего Ярушку, – теперь весьма досадливо молвил Велет.
И речь Атефа прозвучала столь повелительно, что сразу стало ясным, кто в этой зале есть сейчас старший Бог. Велет нежно приобнял левой рукой, туго задышавшего мальчика за плечи и немедля склонив голову, прикоснулся губами к его макушке.
– А, ты, милый малецык, – отметил Атеф, обращаясь к Темряю. – И впрямь думай, что сказываешь. Ибо не допустимо младшему ерничать в отношении старшего.
– Не хотел задеть, – дюже миролюбиво протянул Темряй, и, перестав раскачиваться, сойдя с места, медленно направился к креслу Велета, на ходу бросив уже воссевшему Мору. – Не хотел задеть, брат.
– Ничего, мой любезный, со всеми бывает, – на удивление достаточно мягко после выплеснутой досады отозвался Мор, и голос его, понизившись до песенной погудки, постарался успокоить младшего брата.
Темряй меж тем подошел к креслу Велета, и, склонившись к нему, поцеловал в край ушной раковины, предоставив возможность Атефу облобызать свои очи, виски и даже кончик носа. Затем Димург неторопко опустился на корточки пред сидящим в кресле мальчиком и широко улыбнулся, отчего всколыхнувшееся золотое сияние густо окрасило в яркие тона волоски усов и бороды над губами.
– Чем Мор в тебя стрельнул? – чуть слышно вопросил Яробор Живко, успокоенный любовью Велета и улыбкой Темряя.
– Досадой, – также тихо ответил тот.
Мальчик медленно протянул руку в направлении лица Бога и провел перстами по его подбородку, увитому негустой бородой, не менее трепетно сказав:
– Почему ты отличаешься от Першего, Мора и Вежды? И имеешь бороду и усы как Расы?
– Потому как я иной, – ответствовал Темряй и незамедлительно вздев руку, указательным перстом провел по подбородку мальчика, где едва зримо проступал белый пушок, свидетельствующий, что последний не будет иметь бороду и скорее всего усов.
– Как и я, – удрученно проронил юноша, словно вновь ощутив смурь единожды по Першему и Земле.