Колодец времени - книга исторических поэм

Демидов Андрей Геннадиевич

С детства монголы в седле, как кентавры, с конём воедино -

Могут не есть и не пить много дней, или есть что угодно,

Спать на земле, на коне, от старейших до младшего сына

Предпочитая позору геройскую смерть принародно.

Вещи их все и сноровки к тому приспособлены дельно:

Войлок и кожа и мех в стужи их и в жару покрывают,

Кони у всех для езды, для поклажи и боя отдельно,

Беспрекословно приказы начальников все выполняют.

Луки имеют большие

и малые, разные стрелы,

Быстро стреляют они на скаку, далеко и прицельно,

Саблями рубятся лихо, арканы бросают умело,

Копья с крюками врагов поражают смертельно.

Треть от туменов их панцирь имели, кольчуги и шлемы,

Все на десятки разбиты и сотни и тысячи точно,

Беспрекословны к приказам начальников, словно бы немы,

Если отступят в бою, побегут - это только нарочно.

Сам Чингисхан создавал постоянный отряд для осады,

От инженеров античных, китайских, арабских брал опыт.

С помощью разных машин сокрушал укрепленные грады.

Он применял камнемёты и порох, тараны, подкопы.

Многие крепости пали в Китае из камня и глины,

Стен многорядных и рвов, башен мощных, больших цитаделей,

Горы теперь не спасали царей, ни леса, ни долины,

После начала осады столиц их шёл счёт на недели...

Тут, на пороге булгарских племён и буртасских кочевий,

Многим из них не дано было помнить начало дороги.

Многих батыров монгольских конец до того был плачевен,

Смерть караулила лютая в Дешт-и-Кипчак очень многих.

ПЕСНЬ ПЕРВАЯ. ПОЯВЛЕНИЕ МОНГОЛЬСКИХ СИЛ В ПОЛОВЕЦКИХ СТЕПЯХ.

ОСЕНЬ 1237 ГОДА, БАТЫЙ ГОТОВИТСЯ ПЕРЕЙТИ ВОЛГУ И РАЗВЕРНУТЬ

ЧАСТЬ СОЮЗНОГО ВОЙСКА ДЛЯ НАПАДЕНИЯ НА РЯЗАНСКУЮ ЗЕМЛЮ.

ПРЕДШЕСТВУЮЩАЯ ЭТОМУ ВОЙНА С БУЛГАРИЕЙ В 1236 ГОДУ.

'Только рыдающей женщине впору, Бату, эта трусость!' -

Кто-то в шатре закричал всех нукёров снаружи смущая.

'Брат мой, Гуюк, за тебя говорит старика близорукость!' -

Хмуро ответил Батый, выходя и тем спор прекращая.

Был коренаст он, дороден, с большой головой, взглядом умным,

Красные пятна на смуглом лице нездоровьем пугали.

Слабо хромал он в китайском расшитом халате пурпурном,

Глядя тоскливо, но твёрдо в осенние волжские дали.

Тут же шатры всех монгольских царевичей вольно стояли.

Рядом рабы их и кони, из верных нукёров охрана,

Гости, верблюды, костры и светильники ярко пылали,

Запах навоза витал и жаркого, травы и шафрана.

Под бунчуками святыми у статуи спящего

Будды,

Несколько бритых тибетцев прилежную песню тянули.

Рядом виднелся с распятием крест, католический будто,

И мусульмане Аллаху молились там спины сутуля.

Важно ходили послы разных стран и купцы вместе с ними.

В венецианских одеждах, чалмах и афганских халатах,

Хвастались знанием рынков, мехами трясли дорогими,

Тихо шептались о новой войне и монгольских разладах.

'Честный Бату, ты поверь как всегда старику Субедею!
–

Выйдя на воздух сказал вслед Батыю старик одноглазый, -

Я притворяться как Орда-Ичен и Бури не умею,

Словно Байдар и Мунке не болею я лести заразой!

Бывший кузнец, говорю напрямик - не ходи через Волгу,

Дальше за Дон отойдут половецкие орды поспешно,

Будем искать до Днепра их всю осень и зиму подолгу,

Русы по Волге, булгары в наш тыл попадут неизбежно!

Будем пока осаждать половецкий Чешуев и Балин,

Их Шарукань и Сугров, силой малоподвижной мы станем.

Половцы к венграм сбегут и весь замысел будет провален,

Снова вернутся они и ударят когда мы устанем.

Русы с булгарами станы, стада уничтожат и семьи,

Наших союзных народов кочевья, запасы, торговлю.

Как раньше к Калке-реке вдруг проникнут они в средиземье,

Чтобы как волки лесные монгольской насытиться кровью!'

'Всех напугал!
– крикнул выйдя Гуюк, засмеялся беспечно, -

Я свой улус здесь держать бесконечно в походе не буду.

Хан Угэдэй приказал помогать, а не быть нянькой вечной

Братцу Бату - безземельному хану - алтайскому чуду!

Кончено всё и разбиты сурово булгарские орды.

Только Мунке осаждает в Банджи непокорных остатки.

С ними царица булгар Алтынчач, воевода там гордый,

Все их сокровища наши, стада и торговые взятки.

Мокошь и эрзи все нам присягнули на Ясе - боятся.

Князь их Пуреш нам пехоту свою дал в великом избытке.

Только эрзяне Пургаза ещё по лесам копошатся.

Нужно к Онузе идти, взяв с собой все шатры и кибитки.

Против Сутоевичей половецких отправить отряды.

Только они их подальше за Дон до Днепра отодвинут,

Нужно напасть на рязанских урусов и сжечь все их грады.

Там и посмотрим, что прочие княжества русских предпримут!'

'Стыдно, Гуюк, говорить зло о храбром Буту справедливом!
–

Резко сказал Субедей молодому красавцу в доспехе,

Пальцем корявым потряс как грозят малышам шаловливым, -

Мудрость Бату несомненна в булгарском успехе!'