Колодезная пыль
Шрифт:
– Чай будете?
– спросила внучка сельского старосты. На Ключика глядела с непонятным выражением.
– Да.
– Кружка у нас на всех одна.
– Вы пейте, я после вас. И после...
– У нас принято: гостю в первую очередь.
– Она принуждённо улыбнулась, протянула кружку.
– Вы не подумайте, мы не совсем дремучие. Деда послушать, так чуть ли не над каждой крошкой дрожим, ходим в рванине, живём в бараках. У нас хорошо. Вы плохого не думайте...
– Я и не думаю, - ответил, глядя ей
"А стоило бы подумать. Что ты с ума сходишь, ведь обещал же ни с одной, никогда..." Кружку всё-таки принял, стал прихлёбывать, обжигаясь и дыша ртом, чтобы простыл язык.
– У нас хорошо, - подтвердил Николай Андреевич и стал рассказывать, как у них хорошо.
– Настоящий лес рядом, не какая-нибудь посадка, река, луга заливные, меловые горы, пастбища. Весной вовсю цветут вишни - недаром назвали Вишнёвым. Вот бы ещё поставить водокачку, водопровод провести, но заняться этим некому. Нет, рабочих рук хватает, не хватает голов. Толковых инженеров нет, либо дети приходят, вроде Сашки, которые ничего не знают и не умеют, либо старики вроде меня, которые кое-что знают, кое-что умеют, но ничего уже не могут.
– Почему так?
– спросил Ключик, передавая старику кружку.
– Почему? Нет, спасибо, сначала пусть она. Для меня слишком горячий. Почему...
Девушка приняла чашку, раздражённо ответила за деда:
– Потому что мужчины вроде вас знают, умеют, могут, но ничего уже не хотят. Они там все остались, в сотах.
– Потерянное поколение, - провозгласил старец Николай. Остановившимся взглядом следил при этом, как внучка наливает из котелка в мятую кружку чай.
– Сколько себя помню, слышу об очередном потерянном поколении, - буркнул Ключик, сведя колени и уложив на них подбородок.
– Не вы ли нас потеряли?.. Извините, я не хотел.
"Дурак, - обругал себя Ключик.
– Она его внучка. Кто-то из его детей остался в сотах и бросил дочь. Думай иногда, что говоришь". Разговор оборвался, стало отчуждённо у костра, словно похолодало. Ключик, ни на кого не глядя, поднялся, чтобы подбросить хворосту.
– Не ухо... А, вы вот зачем, - проговорила Александра.
– Дед, чай попьёшь, можешь ложиться, у костра я подежурю.
– Нет, - отрезал Николай Андреевич.
– Первым дежурю я.
"Что это он, нас один на один оставлять боится?"
– Ну и хорошо, - пряча глаза, сказала девушка.
– Держи кружку.
Пока Николай Андреевич наливал себе чай, она присела рядом с Ключиком и негромко спросила:
– Вы верите в... случай?
– В несчастливый или в счастливый?
– Да причём здесь... Просто в случай. В чудо. Ну представьте, вам очень нужен архитектор. Вы отчаялись его найти, сидите у костра в лесу под Новый Год...
– Сегодня тридцать первое декабря?
– Не перебивайте. Тридцать первое, да. Сидите вы весь такой
– Сашка!
– позвал Николай Андреевич.
– Ну? Что?!
– Александра вскочила.
– Дров подбрось и ложись. Слышала, что я сказал? Сам подежурю.
Она вздохнула, пожала плечами, двинулась было исполнять приказание, но Ключик легонько придержал её за руку и сказал тихой скороговоркой.
– Скорее я поверю, что в лесу под Новый Год встречу Деда Мороза со Снегурочкой.
Она высвободилась и стала шумно ломать хворост.
– Хватит, - остановил её дед.
– Спокойной ночи.
Она демонстративно неспешно уложила в костёр три ветки, Ключику улыбнулась, сказала: "Пойду, прогуляюсь. Чур, за мной не ходить".
– Боюсь я за неё, - признался Николай, когда она ушла.
– После того случая, ну вы понимаете о чём я, ведёт себя странно. Никому не доверяет, людей боится, от страха иногда выкидывает коленца. Я всюду таскаю её за собой, слежу, чтоб её невзначай не... задели чем-нибудь.
– Не вижу ничего странного в том, что она не доверяет людям, если родные мать и отец...
– Тс-с! Да я понимаю. Вас почему-то не испугалась, хоть вид у вас, прямо скажем...
– Похож на психа?
– прямо спросил Валентин Юрьевич.
– Есть немного.
"Я и есть псих, - подумал Ключик.
– Только псих может сбежать из дому в чёртово подземелье и разгуливать в лесу под Новый Год. Только псих может захотеть..."
– Так я ложусь?
– спросила, явившись из тьмы с каким-то свёртком, Александра. Ответа не дождалась, стала разворачивать рядом с дедом спальный мешок.
– Топи как следует, чтоб я не замёрзла, - говорила она, мостясь в мятом своём коконе. Спокойной ночи. Ох, как я сейчас восхраплю! С наступающим.
– С наступающим, - проворчал в ответ старец Николай.
– Снегурочка...
Помолчали. Старик доцеживал мелкими глотками чай, изредка посматривал на внучку. Минут через пять спальный мешок перестал шевелиться. Николай Андреевич поднялся, тихо охнул, потащился, прихрамывая на обе ноги, к тенту, за которым спрятан был его рюкзак. Притащил оттуда второй спальник и плоскую флягу.
– Бери, - шепнул он, протягивая гостю пухлый ком.
Ключик помотал головой, мол, спать не хочу.
– Как знаешь. А я завернусь, пожалуй, что-то познабливает.
Старик разулся, ботинки пристроил сушиться у огня, сам влез в спальник и, смешно извиваясь, уселся. Стал похож на толстую бородатую гусеницу. Пока он возился, покряхтывая и охая в нос, Валентин Юрьевич глянул и убедился - Александра спала. Устала, заснула мгновенно. "Я бы так сейчас не смог. В её возрасте - да. Она моложе лет на пятнадцать".