Колониальная служба (Сборник)
Шрифт:
— Мы должны достать еду для медведей. — Бордман пристально смотрел на своего собеседника. — Наджет ведь только-только бросил сосать. Он голодный.
— Да, следует попытаться, — кивнул Хайдженс. — Может быть, я и ошибаюсь, но мне кажется, что сфиксов становится меньше, чем вчера или позавчера. Когда мы будем за пределами их обычных маршрутов, то снова поищем кого-нибудь вроде «ночного бродяги». Боюсь, что сфиксы уничтожили все живое на своем пути.
Однако оказалось, что Хайдженс был не совсем прав. Ночью людей заставило вскочить рычание медведей, а потом в темноте раздались звуки смачных шлепков. Порыв ветра ударил по лицам, тряхнул фонарь, подвешенный к дереву. Все
Ситка Пит зарычал во всю мощь своей огромной глотки, его поддержал бас Фаро Нелл. Она высоко подпрыгнула и кого-то схватила, но свет погас, прежде чем Хайдженс понял, что произошло. Он громко крикнул:
— Не стреляйте, Бордман!
Люди прислушались и услышали в темноте хруст мерно работающих челюстей. Потом все стихло.
— А ну, посмотрим! — проговорил Хайдженс.
Снова вспыхнул фонарь, и Бордман увидел, что какое-то существо странной формы быстро приближается к нему, а за ним еще… Господи, сколько же здесь этих тварей?! Четыре, пять, десять…
Огромная мохнатая лапа появилась в освещенном круге и выхватила из него летающее «привидение». Затем вторая огромная лапа проделала то же самое. Хайдженс сорвал с ветки фонарь и поднял его повыше. Три огромных кодьяка, стоя на задних лапах, смотрели на странных ночных гостей, которые дрожали, будучи не в силах преодолеть притяжения лампы. Они вращались с бешеной скоростью, и поэтому было невозможно подробно их рассмотреть. Это были те самые отвратительные ночные животные, чем-то напоминающие ощипанных обезьян, которых Хайдженс окрестил «ночными бродягами».
Медведи спокойно, с удивительным знанием дела хватали «бродяг» и отправляли их в пасть. У ног каждого уже образовались маленькие живописные холмики из останков.
И вдруг все исчезло, ночные гости пропали, словно по волшебству, и Хайдженс спокойно потушил фонарь. Медведи в темноте продолжали деловито дожевывать ужин.
— Эти существа — кровопийцы, — зевая, пояснил Хайдженс, — они высасывают кровь у жертвы, причем ухитряются при этом не будить ее, а когда жертва уже мертва, вся братия пожирает труп. Кроме того, «ночные бродяги» всеядны и могут есть всех здешних существ, за исключением сфиксов. Но у медведей густая шерсть, и они просыпаются от малейшего прикосновения. Я уверен, что наши ночные гости пришли подкрепиться, но вместо этого сами оказались лакомым блюдом для медведей…
Бордман прервал его объяснения громким вскриком. Он включил маленький фонарь и уставился на свою окровавленную руку.
— Это вовсе не смертельно, не бойтесь! — быстро успокоил его Хайдженс. — В отличие от сфиксов эти твари не ядовиты.
Хайдженс вынул из кармана перевязочный пакет и ловко забинтовал небольшую ранку, из которой, однако, успело вытечь порядочно крови.
И только сейчас Бордман заметил, что Наджет что-то жует. Когда зажгли яркий свет, медвежонок уже делал конвульсивные глотательные движения. Он, очевидно, поймал и съел «вампира», присосавшегося к Бордману. К счастью, рана оказалась пустяковой, и утром они снова двинулись вдоль крутого откоса плато.
Бордман был предельно молчалив, а если разговаривал, то только с Наджетом.
Краем уха Хайдженс поймал обрывок одного из этих откровений:
— Роботы не справились бы с этими «вампирами», Наджет. Им бы это было не по силам, верно?
— Да, но вполне возможно сконструировать специального робота, который следил бы за «ночными бродягами», — вместо медвежонка утешил Бордмана Хайдженс. — Впрочем, я тоже предпочитаю полагаться на медведей.
Доналд
— Проход свободен. Внизу нет больше сфиксов, — весело объявил Хайдженс. — И даже не видно их цепочек на склонах. Теперь нам нужно воспользоваться тем, что одна партия прошла, а вторая еще не появилась. Мне кажется, что мы обошли их дорогу. Посмотрим, что там у Семпера.
Он поманил рукой орла, который тотчас же поднялся в воздух.
Хайдженс принялся смотреть на пластинку. Изображение на экране все время переворачивалось. Через несколько минут Семпер летел над краем плато. Там уже была растительность. Затем земля на пластинке быстро завертелась, и они увидели пятна кустарника. Орел поднялся еще выше. На экране появилась пустыня, лежащая в середине плато. Нигде не было ни следа сфиксов. Только один раз, когда птица резко накренилась и аппарат запечатлел плато во всю длину, Хайдженс увидел сине-рыжие точки. Мелькнули какие-то темные пятна, похожие на сгрудившееся стадо, но ясно было, что это не сфиксы, так как они никогда не собирались в такие стада.
— Лезем прямо наверх, — скомандовал Доналд. — Мы пересечем плато здесь. И, думаю, что по дороге к вашей колонии мы узнаем нечто интересное.
У Бордмана уже не было сил, чтобы поинтересоваться, на что именно он намекает.
Хайдженс сделал знак медведям, и они послушно стали карабкаться выше.
Через несколько часов, незадолго до захода солнца, отряд достиг вершины. И здесь на зеленой, покрытой травой и кустарником окраине пустыни они увидели каких-то животных. Не очень много, но все же по виду они были вполне съедобны. Хайдженс подстрелил косматое жвачное, которое никак не могло быть жителем пустыни. Он зажарил его на костре еще до наступления ночи и заставил Бордмана проглотить солидную порцию довольно вкусного мяса. Остатки ужина людей достались медведям.
К ночи похолодало. Температура здесь была значительно ниже, чем на склонах, и воздух очень разрежен.
Бордмана вдруг осенила интересная догадка. В «носовой» части горы воздух стоял совершенно неподвижно, там не было ни единого облачка. Тепло, исходящее от земли, попадало в пустое пространство. Ночью, по-видимому, там было страшно холодно. Он сказал об этом Хайдженсу.
— Да, и очень жарко днем, — ответил Доналд. — Днем здесь земля накаляется, как поверхность безатмосферной планеты. На солнце, должно быть, не меньше ста сорока — ста пятидесяти градусов, а ночью очень холодно.
Они вскоре убедились в этом. Температура упала ниже нуля, и можно было спокойно спать, не опасаясь ночных гостей, — «бродяги» не переносили такой холод.
Хотя всю ночь стоянку обогревал костер, к утру люди совершенно закоченели, но медведи спокойно храпели, а когда Хайдженс поднял их, довольно бодро двигались. Казалось, им доставляла удовольствие утренняя прохлада. Ситка и Сурду так развеселились, что начали бороться, награждая друг друга тумаками, способными размозжить любой череп, кроме черепа медведя-кодьяка. Наджет внимательно следил за состязанием, то и дело чихая от возбуждения. Фаро Нелл смотрела на медведей с чисто женским осуждением во взгляде. Тоже мне, нашли время, чтобы заниматься подобными глупостями!