Колонист
Шрифт:
А вот хорошо это или плохо для меня - совсем другой, крайне интересный вопрос. Скорее всего, ни хорошо, ни плохо. Потому можно продолжать в том же духе, постигая все возможное.
С некоторых пор, помимо непонятных слов, аккуратно исполненных чертежей, решения задач и упражнений по измерению площадей, мои тетрадки (подарены мадам Ренье за успехи) заполняют тщательно переписанные образцы разнообразных деловых документов. Договоры о купле и продаже, сдаче в аренду, расписки о займах, свидетельства о праве владения участками, закладные, документы на кабальных слуг
– Хорошо, что зашел, - сказал Мюнцер, наливая без просьбы большую кружку пива.
– Твой жулик опять сбрендил.
– В каком смысле?
– удивился я, оглядываясь на сидящего в углу Бэзила.
Со временем тот слегка приспособился. Руки по-прежнему не оттуда растут, но хотя бы не требуется стоять над душой, показывая, как навоз или сено собирать, и подбадривая пинками. Можно уже оставлять одного, в надежде на завершение работ без пригляда. Что при этом не опрокинет на себя ничего тяжелого или не обварится по бесконечной глупости и неумению. Он даже начал нечто простенькое на франкском лепетать. Я за добрый год совместной жизни лучше русский понимать стал, чем он на общем для всех языке объясняться.
– Поговорил с моряком, специально ему послал из ваших, англичан, теперь сидит и напивается, забыв нормальную речь. Платить опять ты будешь?
Взгляд подозрительный. Мюнцер очень не любил чего-то не понимать, а моего отношения к бесполезному типу и заботы о нем ничем для себя объяснить не мог. В заверения о любви христианской к ближнему и нуждающемуся справедливо не верил и кривился. Я бы тоже не поверил на его месте, но не собирался излагать иные скользкие подробности.
– Посмотрю, - сказал я неопределенно и, прихватив кружку, пошел к напарнику по трудам разнообразным.
Смотрел он действительно странно, будто не замечая.
– Хай, - произнес я, усаживаясь напротив, - в чем опять проблема?
– Пролива нет, - сказал он после длинной паузы.
– Чего?
– Между Сибирью и Америкой, точнее Чукоткой и Аляской, должна быть вода.
Что есть за земля Сибирь, я уже знал. Как перестала мадам обращать внимание на мои странные вопросики, привыкнув, сразу поинтересовался Россией. Для начала она посмотрела в Энциклопедии и порадовала сообщением оттуда. Оказывается, Россия, или Московия, великая империя протяженностью от Европы до Азии от двадцать четвертого до сто тридцатого и в ширину от сорок пятого до семьдесят второго градуса. Столица Москва или Петербург.
Так и написано, без всяких шуток. Три строчки. Россия или Московия, Москва или Петербург. От сих до сих. И все. Великая империя, ага. Правда, оказалось, некий Дефо написал дополнительные приключения Крузо. Почему-то первой книги у пастора нет, зато вторая оказалась. Она меня заставила прочитать главы о России, раз уж сильно интересно. Там автор ездил по этой самой Сибири. Судя по описанию, нечто вроде Канады. Такие же дикари и минимально властей. Так прямо и сообщил: жители все язычники, за исключением ссыльных. Совсем как у нас отправляют преступников, которым дарована жизнь, ибо бежать отсюда невозможно. На севере вечный
Хотя московиты, по его мнению, едва ли заслуживают названия христиан, однако они выдают себя за таковых и по-своему очень набожны. Этого я вообще не понял, и мадам тоже не сумела растолковать. Набожные, крестятся, так чего ему надобно? В любом случае он умудрился не описать ни одного русского ни внешне, ни по поведению. А уж ходить жечь идолов в чужой стране и вовсе отдает безумием. Я даже засомневался, был ли он вообще в той стране. Но главное - нечто под названием Россия, или Московия, все же в Старом Свете имеется.
– А моряк заявил, там перешеек!
– продолжал переживать Бэзил.
– Тут, - стуча по столу кулаком в негодовании, вскричал он в голос, - плавал еще Беринг по заданию Петра... или не Петра... в каком году... Пролив есть!
– Странная фамилия, - оглянулся я: вроде никому мы не интересны, народу еще мало, а те, кто есть, пьют со своими, - на немецкую похожа.
– Он и был немец.
– В России?
– Ну служил он царю, чего не ясно?
От расстройства даже на меня голос повысил.
– Да все ясно. Теперь можешь смело, как выкупишься, идти на север. И через этот самый перешеек, если по дороге индейцы не грохнут, глядишь, и придешь к родственникам.
Он посмотрел дико.
Как и обо всем остальном, об истории родной страны Глэн имел крайне смутные знания, что и не удивительно. Но кое в чем был уверен, убедившись на собственном примере. Например, что есть дворяне, горожане и крестьяне. И у каждого сословия свои права и обязанности. А он никто и звать никак. Захолопят, как пить дать, и правильно сделают. Кому нужен чужак без поддержки и денег?
– Это не мой мир...
– А то ты раньше не догадался! Все ныл про Англию и Францию отдельно и их войны.
– Это другое...
Совсем плох.
– Ну, хоть теперь можно быть уверенным, что бабушку в прошлом не прибьешь.
– Бабушку? Откуда ты знаешь?
– подался вперед.
Положительно голова не в порядке. Сам как-то, подвыпив, излагал очередную теорию, что можно изменять мир, не боясь уничтожить собственных предков и оттого исчезнуть. Это было бы любопытное зрелище, но боюсь, дотянуться до них не удастся. Уж очень далеко ехать, да и не в курсе Бэзил про предков дальше дедов. На этой почве он панически страшился возвращаться в Россию нынешнюю и плакал от невозможности стать боярином.
Проспался и забыл о занимательном разговоре. А вот я таких вещей не упускаю. Здесь фактик, там второй - глядишь, и выйдет польза.
– Шучу я. А знаешь, тебе надо развлечься. Вон видишь, женщина из приезжих? Она на баркасе в третий раз к нам заглядывает вместе с братом-купцом. На, - я вложил ему в безвольную руку монету, - будешь должен. Предложи. Только не на людях.
– Откуда ты знаешь? А... чего это я. Пробовал?
– Запомни, - невольно ухмыльнулся я, - настоящие мужчины о таком не говорят.