Колонисты
Шрифт:
— Когда я нахожусь рядом с ним, я тоже думаю об отце.
— Наверное, ты очень скучаешь по нему.
Филип кивнул.
— Нанауветеа помог мне пережить эту боль.
— Ты остался из-за него?
Филип снова кивнул.
Витамоо положила палку. Взглянув на солнце, она сказала:
— Нам пора возвращаться. Нанауветеа ждет нас, — и направилась к лестнице.
Филип тоже встал.
— Витамоо, подожди, — крикнул он. — Я что-то не то сказал?
Девушка, не проронив ни слова, начала спускаться. Филип устремился
— Сегодня нам предстоит много работать над букварем, — холодно произнесла она.
— Вот и отлично. Но я хочу знать, чем я тебя расстроил.
— Ничем, — девушка отошла назад, к лестнице, с независимым видом оперлась на нее спиной и обхватила рукой перекладину.
— Я же чувствую: ты расстроена.
Ее глаза вспыхнули.
— В том-то и дело, мистер Морган, — сказала она. — Думаешь, я не видела, как ты на меня смотришь?
Сначала Филип хотел как-то это оспорить, но потом передумал. Она ведь частенько ловила на себе его взгляды.
— По-твоему, я не знаю, что ты не равнодушен ко мне? — спросила она.
Несмотря на то что она произнесла это раздраженным тоном, Филип почувствовал волнение.
— Мне казалось, что ты не захочешь иметь со мной никаких дел, — сказал он.
— Я и не хочу!
Филип растерялся.
— Это неправда! — внезапно воскликнула девушка. И совсем тихо, почти неслышно добавила: — Я ничего не могу с собой поделать.
Филип шагнул к Витамоо и положил свою ладонь на ее руку. Их пальцы переплелись. Молодой человек подошел еще ближе. Ее агатовые глаза были влажными и взволнованными. Он медленно наклонился к ней… Губы индианки оказались мягкими и теплыми.
Неожиданно Витамоо отвернулась, отстранила его и заплакала.
— Нет… нет… нет… — и девушка устремилась к вигваму.
— Витамоо! Подожди! — закричал Филип. — Почему ты уходишь?
— Неужели ты не понимаешь? — сказала она сквозь слезы. — Ты запретный плод!
— Запретный плод? Не понимаю.
— Ты не можешь быть моим.
— Но почему?
— К чему это может привести? Ты готов забыть об университете и остаться со мной?
— Я заберу тебя в Гарвард! — сказал Филип.
Девушка сокрушенно покачала головой.
— Я не могу поехать с тобой! — она продолжала плакать. — Моя жизнь здесь! И так будет всегда. Ты для меня — искушение, Филип Морган! Ты чудесный, любящий… Но нельзя поддаваться соблазну. Я не должна любить тебя!
И с этими словами Мэри Витамоо повернулась и побежала к вигваму Нанауветеа.
Глава 17
Филип прилежно скрипел пером. Он заставил себя сосредоточиться на том, что пишет. Кажется, ошибок нет. Молодой человек вздохнул. Заниматься букварем было гораздо легче, пока он считал,
Надежда Филипа то росла, то таяла в зависимости от поведения прекрасной индианки. Порой девушка была мила и нежна. Временами же она всем своим видом давала понять, что не намерена уступать дьявольскому искушению, — в такие мгновения она была холодна и тверда, как камень. Филип никогда не мог предугадать, как она поведет себя в следующую минуту. Иногда он с досадой говорил себе, что нельзя допускать, чтобы кто-то имел над ним такую власть. Придет час, и он уедет из резервации. Он вернется в Кембридж и Гарвард, вернется к Пенелопе. Витамоо не желает поддаваться искушению? Это он должен устоять перед соблазном! Но когда, протягивая ему страницу рукописи или миску с едой, она умышленно прикасалась к его руке, Филип забывал о том, что решил не обращать на нее внимания.
Почти все вечера они проводили вдвоем: Вампас так и не вернулся, а Нанауветеа засыпал рано. Молодые люди обсуждали букварь, говорили о здоровье Нанауветеа и о Вампасе, о церкви и духовном самочувствии прихожан. О том, что произошло на кукурузном поле, они ни разу не вспомнили. Ночью Витамоо уходила на свою половину вигвама, а Филип — на свою. Раньше, когда с ними был Вампас, она сразу поворачивалась спиной к огню и мужчинам. Теперь она иногда ложилась лицом к огню и глядела на Филипа. Она не произносила ни слова. Она не улыбалась. Она просто смотрела на него широко открытыми глазами, пока не засыпала.
— Филип! Ты должен его остановить!
День догорел. Наступил вечер. Сквозь дым, который поднимался к небу через отверстие в крыше вигвама, можно было увидеть звезды. Филип рассказывал Нанауветеа, как его отец по ночам занимался с Присциллой. Витамоо отправилась навестить Намумпум — та еще не разрешилась от бремени. Внезапно послышались торопливые шаги, и в вигвам, задыхаясь, вбежала Витамоо. Ее глаза были расширены от страха. Она опрометью кинулась к Филипу, схватила его за руку и потянула к выходу.
— Быстрее! — крикнула она с отчаянием. — Тебе нужно успеть до начала игры. Необходимо остановить его.
— Погоди, Витамоо! — воскликнул Филип. — Успокойся. Кого остановить? Зачем?
— Вампаса! — прерывистым голосом закричала индианка. — Сегодня мужчины собираются играть… с вампаноагами. От нашего племени играть будет Вампас… они думают, это принесет удачу, потому что Вампасу помогает Бог Нанауветеа.
Первым заговорил старик.
— И Вампас согласился?