Колония на кратере
Шрифт:
После того «Ранкокус» пошел к Рифу.
К вечеру того дня, когда наши друзья должны были быть, по расчету Марка, уже среди группы островов Рифа, вахтенные доложили, что над поверхностью, на расстоянии всего какой-нибудь полумили, на левой стороне судна виднеется вершина какого-то подводного утеса. «Ранкокус» лег в дрейф, а Марк и Боб сели в шлюпку и отправились вдвоем на рекогносцировку.
И что же?! Этот риф, как оказалось, был вершиной кратера. Итак,
Простояв над этой печальной могилой стольких воспоминаний и надежд около двух суток, Марк решил плыть к островам Бэтто.
Здесь он застал мирно царствовавшего сына покойного Урууни; никто здесь ничего не знал об участи, постигшей колонию. Ему только сказали, что почти все канаки, один за другим, отказывались продолжать работать у белых, так звали они всех жителей колонии. Вскоре после того, как Марк Вульстон со своими друзьями покинул Риф, высшие власти колонии начали требовать от канаков непосильной работы и притом еще забывали платить им заработанную плату, что вызвало, конечно, поголовное бегство канаков, которые целыми группами, один за другим, стали возвращаться на родину.
Вот все те сведения, какие туземцы могли сообщить Марку относительно его погибшей колонии. Кроме того, они рассказывали еще о каком-то необычайном землетрясении, случившемся с полгода тому назад и превзошедшем по силе своих толчков и подземному грому и гулу все, что им когда-либо случалось слышать и испытывать в этих краях.
Марк наделил своего юного приятеля, молодого Урууни, подарками и рассчитал тех двух или трех канаков, которые еще состояли у него на службе на «Ранкокусе» в числе его экипажа, после чего отплыл к берегам Америки.
В Вальпараисо Марк весьма выгодно распродал весь свой груз, предназначавшийся им для колонии, и затем, после почти девятимесячного отсутствия, «Ранкокус» стал вновь на якорь в порту Филадельфии.
Все те, которым посчастливилось таким чудесным образом избегнуть страшной катастрофы, редко вспоминали в разговорах колонию Кратера, но Марк много и часто размышлял на эту тему. И сколько раз переживал он мысленно все события своей жизни, стоявшие в столь тесной связи с Рифом: крушение «Ранкокуса», полное свое одиночество, когда впервые он вступил на почву Рифа, эту бесплодную и голую угрюмую скалу, без признака всякой растительности, вдруг ставшую каким-то чудом роскошной и плодородной нивой и житницей целой
Он вспоминал не раз и все эти, как будто колдовством вызванные из недр океана, прекрасные зеленые луга и острова с кристальной струей светлых родников, приезд жены, друзей и близких, и зарождение, и рост, и постепенное развитие его колонии, цветущей и богатой до тех пор, пока она не уклонилась от доброго пути, и проклятой судьбой и Богом с того момента, как она уклонилась от него. Он вспоминал и то, как, уезжая, он оставил на этих островах счастливое, богатое население, роскошные стада, луга и нивы, десятки парусных судов, заводы, лесопильни и повсюду кипучую и деятельную жизнь в полном довольстве и обилии, нечто похожее на рай земной, и как, вернувшись, он не застал из этого всего камня на камне; все то, что он когда-то знал и горячо любил, все, что родилось и создалось, как чудом, на его глазах, все это безвозвратно и бесследно погибло в волнах океана.
Такова, впрочем, печальная повесть всего земного и всех тех благ, которые мы так высоко ценим и так сильно прославляем. Нам кажется некоторое время, что все усилия наши не тщетны, что руки наши создают нечто такое, что может служить чуть ли не вечным памятником нашего труда и разума, что ум наш украшает и совершенствует то, что дано нам свыше, и вместе с тем мы начинаем забывать Того, Кто дал нам этот ум и силы, и тот предел, который нам положен, и как мы, безумцы, хотим заменить своим ничтожным, слабым существом То Всемогущее, Всесильное и Беспредельное Высшее Существо, которым созданы мы сами и весь наш видимый обширный мир. Но едва только эта могучая и Божественная длань, простертая над нами, дававшая нам силы и успех, отстранится от нас, как и мы сами, и все созданное нами мгновенно и бесследно рухнет в бездну и сотрется с лица земли.
Так пусть же те, которые вечно кричат кичливо: «Народ! Народ!» — вместо того чтобы восхвалять Творца и Бога своего, подумают об этом хорошенько. Безумцы, они воображают, что народные массы всемогущи, и не видят, что и они не более как жалкие атомы, незаметные среди мириад других атомов, созданных Предвечной Мудростью Творца для своих неисповедимых целей! Все эти блага и преимущества, которыми мы так гордимся: могущество народных масс, и преимущества умственного развития, и сила мощного ума, и все наши успехи, — все это развеется как прах, исчезнет точно сон, едва только достигнет того предела, который им назначен. Для всего в мире есть «предел, его же не прейдеши!».