Колос времени [СИ]

Дмитриева Наталья

– Я никогда не выдавал себя за агента! – возмутился темполог. – Я – ученый, работающий в полевых условиях, не больше и не меньше. И я тебя не обманывал. Я действительно верил в то, что делал, и собирался как можно скорее и точнее решить поставленную задачу – найти и дезактивировать резонатор. Не моя вина, что задача оказалась неверной.

– А чья?

– Ничья. С самого начала неверно были интерпретированы условия. Мы исходили из того, что каждый временной вектор существует сам по себе и что цепочки событий, образующих потоки времени для разных векторов, никак между собой не связаны. Если события совпадали, это воспринималось как чистая случайность или, в лучшем случае, объяснялось незначительной разницей хроночастотных колебаний. Мы воспринимали каждое событие как дискретную единицу временного потока, заданную раз и навсегда, обусловленную установленными причинами и рождающую вероятное

следствие, но мы забыли, что вероятность всегда подразумевает несколько вариантов, а потому событие, не свершившееся здесь, может реализоваться в каком-то другом временном потоке. И оттого сама структура времени становится гораздо сложнее и восприниматься должна по иному – получается ведь, что во всем этом колоссальном континууме существует столько неучтенных связей! Наша система просто не приспособлена к тому, чтобы все это охватить. Но мы, темпологи, забыли, что назначение системы было чисто вспомогательным, необходимым, чтобы собрать воедино разрозненные факты. Мы поставили систему во главу угла, а то, что под нее не подходило, просто отбрасывали.

– И как это повлияло на спасение мира?

– Не было никакого спасения мира! Это мы думали, что спасаем его, а на самом деле была банальная местечковая грызня кучки дилетантов с парой… энтузиастов. Но человеку вообще свойственно преувеличивать свою роль в системе мироздания. Думаю, что без нашего вмешательства конец света не наступил бы. И структура времени сама по себе достаточно гибкая, чтобы компенсировать воздействие случайных помех. А может, это были и не помехи вовсе…

– Что же на самом деле произошло?

Кирилл привычным движением взъерошил свои и без того спутанные волосы.

– Я так до конца и не разобрался. Похоже, что чокнутый ученик Никифора в ходе своих дилетантских опытов взял и закольцевал отрезок временного потока. Чуял я его машину, она такой же хронотрон, как самогон – из табуретки. А это недоумок понадергал событий из прошлого, причем не подряд, а как придется, и создал временную петлю с узлом не в настоящем, а в прошлом. В результате получился такой "фон", что никакие помехи с ним не сравнятся! Но если бы только это… А ведь можно было об этом догадаться, еще когда мы были у "Ротонды"! Даже график выстроился совершенно точно, и узлы помех двигались по кругу – но я не обратил на это внимания. Сообразил только потом, когда и нас затянуло в петлю, но было уже поздно. Получилось так, что мы оказались как бы вне какого-либо временного потока, но не в стасисе. Возникло новое время, которое двигалось по кругу, наращивая ход с каждым оборотом. Если бы петля не разорвалась, центробежная сила разбросала бы всех по времени так, что концов не найдешь. В лучшем случае, очнулись бы в окружении приветливых динозавров.

– А Колос? – тихо спросила Вера.

– Резонатор? Думаю… нет, уверен, что он и был тем узлом. Но что он такое на самом деле, я до сих пор не могу представить. Во всяком случае, темпология с таким еще не сталкивалась.

Девушка еле слышно вздохнула.

– Знаешь, – почти шепотом произнесла она, закрывая глаза. – Когда я была там… я видела странные картины. Непонятные, но очень-очень красивые. Совершенные. Я не знаю художника, который бы мог такое нарисовать… я даже не помню, что они изображали… Помню, что было в них что-то незаконченное, один маленький штрих, последний мазок, без которого все полотно – просто набор разноцветных пятен. А сделаешь этот мазок, и перед тобой уже шедевр… И еще там был Колос. Если бы я была тем художником, я бы могла взять его как кисть и закончить картину. А я вместо этого…

– Ты разрубила узел! – оборвал ее Кирилл. – Времени на размышления не оставалось, и ты приняла решение. И возможно, оно оказалось самым верным на тот момент.

– Но мы этого уже не узнаем… – Вере стало грустно.

Темполог дружески дернул ее за косу.

– Ладно, не куксись! В конце концов, от каждого поступка может зависеть очень многое, а любое знание, как и незнание, имеет свою оборотную сторону.

– И это говорит ученый! – фыркнула девушка.

– Да, говорю. Как выяснилось, я тоже о многом не знаю – и заметь, готов честно в этом признаться. Я полжизни занимаюсь физикой времени, а о нем самом, получается, не имею никакого представления. Что такое время? Импульс, берущий начало от зарождения Вселенной? Ее жизненный пульс? Или сама жизнь, толчками пробивающаяся сквозь небытие? А временные векторы? Может, они и есть ости одного гигантского Колоса? А может даже и не одного! Собственно, об этом и речь – когда не знаешь наверняка, можно что угодно нафантазировать. Но даже если знаешь, все равно постоянно сомневаешься, ищешь подтверждения проверенным истинам или пытаешься

вывернуть их наизнанку. А в науке имеют значение только факты. Так что впереди у меня еще много работы… – последние слова темполог произнес неразборчиво, с урчанием вгрызаясь в колбасу.

Глядя на его довольную жующую физиономию, Вера почувствовала, как внутри что-то дрогнуло – и отпустило. Уныние, овладевшее ею с момента возвращения, схлынуло так внезапно, а испытываемое облегчение было так сильно, что девушка нервно хихикнула, потом неслышно рассмеялась, а под конец и вовсе расхохоталась, размазывая по щекам выступившие слезы.

– Я… в порядке, – еле выдавила она в ответ на недоуменный взгляд темполога. – Все нормально. Просто… жара, наверное, так действует. Когда же она, наконец, кончится? Уже сил никаких нет.

Кирилл поднял жалюзи, пристально вглядываясь в темнеющее небо с ярко-алыми разводами облаков на горизонте.

– Похоже, ночью будет гроза, – задумчиво проговорил он и вскользь заметил – Проводишь меня?

Битумная крыша еще источала накопленное за день тепло. Порывами налетающий ветер пригибал черные верхушки деревьев и раскачивал дорожные знаки на растяжках. Низко ползущие тучи изредка разражались глухим ворчанием, а бледные отсветы, подсвечивая их с изнанки, вспыхивали и гасли так быстро, что глаз не успевал за ними уследить. Гроза наползала медленно и неохотно, будто сомневалась, стоит ли вообще что-то затевать.

Но Кирилл знал – скоро она пройдет над ними. Оглянувшись больше по привычке, он придержал низкую металлическую дверцу, так и норовившую прищемить пальцы, и склонился вниз:

– Давай!

В ответ послышалось презрительное фырканье. Вера, демонстративно игнорируя протянутую им ладонь, самостоятельно выбралась на крышу, и темполог отступил, скрывая быструю усмешку.

Новый порыв ветра вздыбил волосы обоим. Придерживая непослушные пряди, девушка сделала пару шагов, осторожно заглядывая вниз, в тишину опустевшей улицы. Поздний час и надвигающаяся непогода разогнали по домам всех любителей ночных прогулок, и улица, залитая тусклым желтоватым светом фонарей, была тиха и неподвижна. Машин, и тех не было. Ежась от внезапно наступившей прохлады, Вера посмотрела на темполога, но тому, похоже, не было никакого дела до перепадов температуры – щурясь, он поглядывал на небо, шевеля губами при далеких громовых раскатах. Подумав, девушка встала рядом с ним и после минутного колебания рискнула-таки взять его за руку. Вместо теплой кожи пальцы ощутили плотную и гладкую холодную пленку – невзирая на Верины гримасы, Кирилл все же облачился в свой "биоскафандр", предварительно спрятав под ним разобранный на пластины МК. Девушка, до сих пор помнящая ощущение этой гадости на собственном теле, поначалу не могла скрыть отвращения, старательно избегая прямого тактильного контакта с напарником. Но теперь ей стало все равно – она только ближе придвинулась к Кириллу, ухватившись за его локоть уже двумя руками и не замечая улыбки, снова скользнувшей по его лицу.

– Долго еще?

– Уже скоро, – темполог слегка дернул плечом.

– Замерз?

– Все в порядке.

На щеку Вере упала тяжелая капля и быстро сбежала вниз по шее. Еще одна стукнула по макушке.

– Дождь начинается…

– Угу.

Воздух заполнился громким шелестом. По карнизам дробно застучало, словно там катали щебень, крыша заблестела, будто облитая маслом.

– Уже скоро! – повторил темполог, перекрикивая нарастающий шум дождя.

Огромная ветвистая молния сверкнула совсем близко. В небе натужно заскрежетало и гулко ухнуло, словно там выстрелили из пушки. Еще один разряд, располосовавший полнеба, заставил девушку зажмуриться, последовавшая за ним канонада сотрясла дом до самого подвала.

– Вера…

Тихий шепот растворился в шуме дождевых потоков.

Девушка широко распахнула глаза, но рядом уже никого не было. Она машинально смахнула текущие по лицу капли и уронила руки, оглядываясь с каким-то детским изумлением. На мгновение показалось, что за выступами труб и надстроек мелькнет знакомый силуэт, но прошло минута, потом другая…

Гроза неспешно отступала к окраинам города. Молнии сверкали уже не так часто, низвергающиеся с высот потоки поредели. Печали Вера не испытывала. Произошло то, к чему она была готова, и все случилось так быстро, что времени на бесплодные сожаления не осталось. Присев на край парапета, девушка мечтательно глядела на расплывающиеся в дождевых струях уличные огни, не замечая, что халатик ее насквозь промок и неприятно липнет к телу, а с косы течет, щекоча кожу между лопаток. Все это было сущей ерундой, и она, замирая от волнения, напряженно вслушивалась в то новое, радостное и необыкновенное, что сейчас поднималось внутри нее.